Приняв такое решение, Алексей Витальевич почувствовал огромное облегчение. Не откладывая исполнение своего замысла более ни на одну минуту, он спустился в подвал, протиснулся в свой потайной отсек и приступил к эксперименту…
Очнувшись, он оказался в кромешной темноте. При этом ощущалось какое-то странное чувство раздвоения: он как будто бы сидел в кресле своей экспериментальной установки "консервации сознания" и одновременно находился на свежем воздухе, возле недостроенного дома. Но в таком случае должен быть день! Почему же он ничего не видит? Ослеп? Этого ещё не хватало! Фёдоров дёрнулся всем телом, и странное ощущение пребывания одновременно в двух местах прошло. Но память. память была необыкновенной: он помнил или знал всё, что должно сейчас произойти, вернее, что произошло в тот день, около семи месяцев назад. Одновременно в мельчайших деталях он вспомнил или увидел то, что произойдёт (или произошло?) спустя эти тяжкие месяцы. Да, это было уже нечто вроде чёткого предвидения будущего, так как он действительно сидел на корточках перед корытцем, в котором замешивал строительный цементный раствор. И, как он отчётливо понимал, развитие событий, ведущее в это будущее, зависело теперь прежде всего от него самого. От него и ни от кого больше! Раздвоенность не исчезла, но странного ощущения одновременности пребывания здесь и в кресле опытной установки больше не возникало. Появилась уверенность в том, что его фантастический опыт удался. Ещё возникло сознание огромной ответственности. Фёдоров теперь как бы руководил своими собственными поступками на основании детально точного знания будущего. Того будущего, которое он намеревался предотвратить.
Он предполагал, что после преодоления бифуркации, вернее – лишь в случае успешного её преодоления, ощущение раздвоенности должно ослабнуть или исчезнуть, так как всё развитие зависящих лично от него событий пойдёт по другому пути, должно пойти в другом направлении. Фёдоров взглянул на часы и поднялся. Первым побуждением было сесть в машину и отправиться на обед в свою тесную квартирку, предназначенную к продаже. Но второе сознание – из будущего, говорило ему: "Стоп! Сейчас ты отправишься к своей матери, сделаешь за неё всю домашнюю работу и не допустишь её падения!" Того самого падения, которое привело к перелому, к варварски сделанной операции, к пролежню, интоксикации, к смерти.
Он сел в маленький "Форд", завёл мотор и вскоре был в маминой квартире. Мама, увидев его, обрадованно улыбнулась и попыталась подняться с кресла со словами: