А пока, в описываемый период, Алексей, стараясь действовать точно так же, как Галина Андреевна, облачился в халат, затем сунул кисти рук по очереди вниз – в перчатки и, сложив руки на груди перед собой, прошёл к операционному столу. Голова у него чуть кружилась. Как же, второкурсник в операционной, в оперирующей бригаде при полостной операции! Он не видел, что в глазах Дельцовой, которая и была-то всего на десяток лет старше него, но уже с большим опытом и клинической ординатурой за плечами, мелькнул лукавый огонёк: ей понравилось и старание Алексея, и сразу замеченные ею познания студента, явно выходящие за пределы программы второго курса.
После этой ночи Алексей переписал в приёмном отделении график дежурств по неотложной помощи в Воронеже клинической больницы № 2. После операции они отправились с Дельцовой в ординаторскую – записывать в две руки протокол операции: один экземпляр – в историю болезни, второй – в операционный журнал. Здесь Алексей переписал ещё и график дежурств Галины Андреевны. С тех пор Алексей стал постоянным добровольным помощником этой бригады. Ответственным за неотложную хирургическую помощь в миллионном городе (то есть ответственным ургентным хирургом) был кто-либо из ассистентов кафедры, кандидат наук. К концу второго курса все они хорошо уже знали Алексея, ставшего своим человеком не только в кружке, но и вообще на кафедре.
Как-то весной, незадолго до международного Дня солидарности трудящихся, Алексей с дежурства отправился прямо в "физический корпус", хотя до занятий оставалось ещё более часа. В этом учебном корпусе располагались две кафедры – физики и нормальной физиологии. Практические занятия по физиологии в их группе вёл аспирант. Его армянское имя было труднопроизносимым и едва запоминаемым для русского. Кто-то из студентов прозвал аспиранта для краткости и совсем неподходяще Магометом. Тот знал об этом, но не обижался. Вообще аспирант был умным, чрезвычайно знающим, обаятельнейшим и лёгким в общении юношей. Жил он практически на кафедре, редко выходя из маленького, без окон закутка, именуемого "аспирантской". Здесь он паял какие-то приборы и ставил опыты, хотя его кандидатская диссертация была давно готова и стояла в очереди на защиту. Вот и сейчас "Магомет" был здесь. Он оживлённо с кем-то спорил. Алексей, проходя мимо полуоткрытой двери, разглядел собеседника в ярком свете цилиндра лампы дневного света, закреплённой над рабочим столом. Это был всем известный в институте техник Володя. Из-за паралича ног он с удивительной ловкостью передвигался в инвалидном кресле. А известен он был своими действительно выдающимися качествами: у него имелось несколько десятков авторских свидетельств на изобретения и острый, совершенно непредсказуемый ум, хотя и никакого официально законченного образования. Всё очень и очень многое, что он знал, Володя постиг посредством чтения и долгих, порой мучительных размышлений. Иной раз отсутствие образования существенно подводило Володю в бесконечных дискуссиях, которые он вёл с учёными – работниками института (тогда он набрасывался на книги и вскоре ликвидировал свой пробел). Но, как правило, бывал прав. Во всяком случае – заставлял своих старших и остепенённых собеседников задумываться, порой наводя их на конструктивные мысли.