- Ну, с этой программой мы, пожалуй, сами сможем выявлять и отсеивать тех, кому воздействия нашей продукции вредны! Всё? Тему завершили?
- Нет, конечно! А специфические меры защиты, профилактики? А методы нейтрализации, если хотите – лечения? Всё это стоит в плане!
- Да, да, – торопливо согласился Провоторов и, взглянув на часы, закончил:
- Думаю Ахмет Мирзагидович, как приедет, сам свяжется с вами. До свидания.
Получив документ о том, что годовой этап сдан заказчику и принят им досрочно, Фёдоров покинул ОКБ "Пламя". Предвидя после давешней стычки с ректором возможность осложнений, он попросил у Провоторова лишний оригинальный экземпляр приёмо-сдаточного документа – для себя. Весь следующий день он посвятил приведению в порядок внутренней документации: что поделаешь, руководя темой, в какой-то степени из учёного неизбежно становишься администратором. Эту часть своей работы Фёдоров ненавидел и потому старался выполнить её как можно лучше и быстрее. Сдав лабораторию на пульт охраны (опять дежурил Стас, которого Фёдоров не преминул от души поздравить с наступающим Новым 1990 годом), он с чувством исполненого долга отправился домой.
А во вторник второго января он не смог попасть в свой рабочий кабинет: комната не только была опечатана снаружи чужой печатью, но стоял и другой замок. Громкоголосая и влюблённая в себя лаборантка, дружившая с сотрудницами его группы, предавшей Дело и Истину, Сильвия Гавриловна Попейчук, ехидно ухмыляясь, заявила:
- А что вы тут, собственно, делаете? Это режимная лаборатория, и посторонним сюда вход запрещён!
- То есть как это – посторонним?! – возмутился Фёдоров, начиная теряться, утрачивать под собой почву, но, не желая признаваться в этом ни себе, ни тем более Сильвии.– Я руковожу этой лабораторией, это моё место работы, наконец!
- Было! Было! – радостно смеясь, как всегда чрезмерно громко проговорила лаборантка и продолжила:
- А вы что – не знаете, что уволены? Ну, так идите в отдел кадров, там вам дадут расписаться, выдадут трудовую книжечку, – начиная растягивать слова и явно издеваясь, вещала лаборантка.
Из лаборантской, дверь в которую была приоткрыта, послышался знакомый прокуренный голос Маргариты:
- Сильвия! Чего ты с ним объясняешься? Пусть катится… (куда именно, Фёдоров не расслышал, так как адрес был назван куда более тихим голосом). Иди сюда, к нам!
Теперь поведение лаборантки стало более понятным. Не говоря более ни слова, Алексей Витальевич вышел на лестничную площадку. Тихо прикрыв за собой дверь, ведущую в их, то есть бывший его, отсек, он спустился на первый этаж и, постояв немного на крыльце, отправился в административный корпус.