Добротный и опытный учёный, с аналитико– синтетическим умом, ещё в юности занявшийся системным анализом, Фёдоров, всегда шарахавшийся от официозной пропаганды КПСС, критиковал и сами её методы и методы воспитания, но одновременно выработал в себе последовательное коммунистическое мировоззрение – не на эмоциях, не на вере, но на основе анализа фактов, изучения экономики, истории, политики, географии и права. Его мировоззрение выкристаллизовалось, когда он, ещё будучи аспирантом Воронежского медицинского института, прочитал в библиотеке материалы XIX съезда партии и последующего пленума ЦК.
Вообще, как уже говорилось, Воронежский мединститут представлял собой уникальное культурное явление. В 1918 году из Тарту, который ранее именовался Дерптом, был эвакуирован университет. А из него выделили медицинский институт. Да, это была та самая бывшая профессорская школа, в которой учился знаменитый профессор-хирург Пирогов. В общем, в годы студенчества Фёдорова институт входил в пятёрку лучших в СССР. С юности он имел возможность соприкасаться с дореволюционными приборами, книгами. В библиотеке официально насчитывалось около 200.000 томов книг, но фактически было больше. Старые библиотекари сохраняли даже те экземпляры книг, которые надлежало списать, уничтожить. Поскольку Фёдоров заслуженно имел репутацию очень аккуратного и пунктуального читателя, его, в конце концов, допустили в хранилище библиотеки института. Вот там-то он и смог изучить некоторые чрезвычайно интересные документы. Правда, с материалами XIX партсъезда он поступил нечестно – попросту тайно вынес из библиотеки. Однако не украл, а переснял на фотоплёнку и незаметно вернул точно на прежнее место. Правда, те полтора месяца, что ему не удавалось незаметно вернуть томик, совесть сильно донимала Алексея, но знание, которое он приобрел, окупило это моральное неудобство.
Ему было уже более тридцати лет, когда он понял, что Сталин хотел отстранить КПСС от власти, сделать органом идеологическим, даже, пожалуй, социально-психологическим. Тем, что могло бы обеспечить противостояние и победу СССР в начавшейся за пять лет до XIX съезда Третьей мировой – холодной войне. Одновременно устранено было бы и вредное двоевластие, параллель действия в экономике партийных и советских органов. Понял тогда Алексей и то, почему убили Сталина. Ясным стало и кому это убийство было выгодно. Тогда же Фёдоров осознал и могущество влияния официальной пропаганды. До изучения тайно скопированной книги и некоторых иных документов, целенаправленно найденных им в библиотеке, несмотря на рассказы отца, лично много раз беседовавшего с Берией, Алексей относился к этому политическому деятелю Советского Союза отрицательно. Но материалы съезда, последовавшего за ним пленума, речь Л.П. Берии на похоронах Сталина, ещё кое-какие документы заставили Фёдорова по-новому взглянуть на вещи, назвать их своими именами.