Документы спрятаны в щели между кирпичам подины. Засыпаю щель углями и золой, чтобы не нашли: светить ведь будут, ворошить потом, после того, что произойдет…
Когда это потом? Ясно когда, нечего притворяться перед самим собой непонятливым.
А как бы на моем месте поступил Вася Колотухин? Пригодилась бы его бесшабашная удаль? Может быть, он и ворвался бы в ближний дом, может, застрелил бы на несколько фашистов больше, чем это сделаю я. Но все-таки вырваться и ему бы отсюда не удалось…
Может, затопчут мои следы, не обратят на ни внимания! Вот ведь вчера шлялись возле печки солдаты. Все дело в первом гитлеровце, который пройдет здесь. Нет, вряд ли он будет так невнимателен, что не заметит следов. А вдруг? Бывает ведь так, а?
Не выпускаю из руки пистолет, жду этого первого, шарю взглядом по всему двору. Откуда он может появиться? Следы того, кто заметит мои следы, станут последними следами в его жизни!
Однако так долго не появляется немец, которого я жду, что начинаю раздумывать совсем о другом. Если все сойдет благополучно, да еще вновь выпадет снег, то мне придется сначала добывать какой-нибудь белый балахон, а потом уж выбираться отсюда. Иначе… Иначе повторится то же, что в эту ночь…
А пока я мечтаю о белом маскировочном халате с капюшоном, совершается то, на что я и надеяться не смел. Солнечные лучи растопили снег повсюду, где его не касалась тень от сарая, стоящего с восточной стороны двора. Обнажились серые бугорки старого обледеневшего снега, щепочки, дощечки, комья земли. Нет больше белой целины, всюду чернеют малые и большие проплешины. Обтаяли и мои следы. Угольная пыль притянула к себе тепло, и снег сошел.
Спасен, неожиданно спасен! Но ловлю себя на том, что спасению своему не очень радуюсь. Одолевает какая-то сонливость, вялость. Кружится голова. Будто со мной случился здесь, в топке печи, солнечный удар. Когда не ешь день, второй, ощущаешь только голод. Но затем наступает резкий упадок сил.
А выбираться отсюда надо, как только стемнеет, любой ценой. Но разведчик должен предусмотреть и возможность успеха и возможность своего провала. Я пойду с документами, а может сложиться такая обстановка, что и уничтожить их не удастся. Что, если запомнить место и зарыть бумаги? Или сделать так — взять с собой только немецкие документы. Если с ними и захватят, то, что же, нашей армии вреда не будет, только тебя будут больше мучить, допытываться, где взял. Но это уже не самое важное. Ну, а если доберусь с немецкими бумагами, тогда… В общем, видно, так и нужно поступить. Решаю. Беру с собою только немецкие документы. Все штабные зарою где-нибудь здесь.