Кричать нельзя. Стрелять тоже нельзя.
— Вы не верите мне, ребята? — чуть слышно спрашиваю я.
— Почему я должен каждому фашисту верить. — отвечает лейтенант вопросом на вопрос.
— Ты потише! — вскипаю я: — Тебя не оскорбляли. Сам вон в эсэсовской шкуре, а тоже…
— Да я тебя, ефрейторская рожа… — прерывает меня Волков.
— А ты помолчи, если не можешь разбираться… — У меня даже голос срывается. — Нашивки на моей шинели, если хочешь знать, обер-ефрейтора. Тоже мне разведчик!..
Волков обиженно моргает, а лейтенант почти беззвучно смеется.
Наконец оба сидят передо мной на корточках — иначе не получается разговора: я не услышу их шепота, они — моего.
— У вас есть с собой какие-нибудь документы? — спокойно, ничуть не тронутый моим рассказом, спрашивает лейтенант и при этом кивком отправляет Волкова к окошку посмотреть, что там нового.
Мои новые знакомые не верят мне, но и я ведь сомневаюсь в том, что эти эсэсовцы, говорящие по-русски, наши разведчики.
Чтобы прийти к какому-нибудь решению, лейтенант начинает задавать мне вопрос за вопросом, пытаясь выяснить для себя, наконец, кто же я. Что ж, это его право. Мало было сказать, что я — москвич. Тут же у меня спросили, где находится кино «Спартак» и сколько времени отнимает дорога от Таганки до Красных ворот и где до войны были открыты дежурные ночные магазины.
Лейтенант слушает меня без всякого раздражения. Чувствуется, что и ему приятно вспомнить некоторые подробности московской жизни. Ну, а что касается Волкова, то он к моим московским воспоминаниям совершенно равнодушен. Все эти названия — Таганка, Красная Пресня, кино «Спартак» — ничего не говорят его памяти. Готов ручаться, что он и в Москве никогда не был.
Самое главное достигнуто — появляется доверие.
— Значит, майор? — спрашивает лейтенант.
Волков недобро смотрит на меня и молчит. Чувствую по всему, по-прежнему не верит, хотя все время косится на мой воротник. Я все-таки расстегнул несколько оловянных пуговиц и за отворотом шинели виднеется наш офицерский китель, а может быть, даже и погон.
— Ну, довольно!.. — Я выхватываю сзади из-за пояса пистолет и швыряю его под ноги лейтенанту.
Волков тут же деловито его подбирает.
— Вот вам еще одно доказательство. И хватит. Хватит! Я мог вас обоих застрелить и не застрелил. Вот пистолет — наш пистолет, «ТТ». И вот еще нате, вот… — Я с остервенением рву на себе рубашку и выхватываю запрятанные за пазухой немецкие штабные документы. — Вот, несу к себе в штаб.
— Ну-ка, прикрой меня, Волков, — сразу оживляется лейтенант.
Он щелкает фонариком и укрывается сверху одеялом.