— Руари ничего не мог сделать с этим! Он провел весь день, играя как дурак со своими почтенными родственниками со стороны матери.
Кружка выпала из руки Акашии и покатилась по земле. Павек всерьез подумал о том, что неплохо бы найти камень потверже и так стукнуть себя по голове, чтобы потерять сознание. Но для этого надо было идти, а его горевшая в огне нога еще не могла удержать его вес.
— Просто забудь все, что я сказал.
Она спрятала лицо в ладонях и затряслась от хохота. Он попытался убрать ее руки с ее лица. Она проигнорировала его попытку и все, что он мог увидеть — верхушка ее головы и плечи, которые тряслись.
— Что случилось? Неужели этот червяк-полудурок ухитрился сделать с собой что-то не то? — Он был слишком расстроен и даже не заметил своего презрительного сравнения.
— Он был с эльфами, когда Бабушка спросила, знает ли он, где ты. Я полагаю, что это был неправильный вопрос. Скорее не вопрос, а обвинение. А он был грязный и побитый. Она подумала — мы все подумали — что эльфы, с которыми он был, начнут смеяться, и он убежал.
Павек опять выругался и на этот раз Акашия повторила его слова. Она опять затряслась от смеха и чуть не упала, но схватилась за его запястье и удержалась на ногах.
— Я найду его и извинюсь. Я должна была знать его лучше. Может быть и ты-? — Она подняла свои глаза и встретила его.
Он потряс головой, не будет ничего хорошего, кроме очередной неприятности если он попытается сделать то, что она предлагает. — Оставь его одного. Дай ему самому пережить свой гнев и свое унижение; он заслужил это право.
— Ты уверен?
Павек пожал плечами; он не был уверен ни в чем, но когда он сам был в возрасте Руари, и даже сейчас, когда дела шли кисло, он предпочитал быть один.
— Ты понимаешь Руари лучше, чем все остальные из нас вместе взятые, потому что ты… Если ты только не ненавидишь его чересчур сильно. Что если ты поговоришь с ним?
— Завтра, — сказал он вместо еще одного крепкого ругательства. — Я поговорю с ним завтра утром.
Была еще целая ночь между сегодня и завтра. Все могло случиться. Завтра он сможет даже откусить свой язык, но сейчас ему отчаянно хотелось есть. Запах ужина становился сильнее с каждым вдохом, нервы на его ногах достаточно успокоились, он уже мог идти не боясь упасть, и он пошел по направлению к еде.
— Нет! — горячо сказала Акашия. — Не завтра утром-
Он повернулся к ней, прекрасно понимая, что он устал и встревожен, и это выражение видно на его лице. — Не хочешь ли ты мне сказать, что разговор с Руари важнее, чем урок магии? — едко спросил он.