Он скривил лицо, но Йохан недовольно засопел, делать было нечего. Они связали канков вместе, привязав одну из передних ног одного к одной из задних другого, потом сняли упряжь со спины канка-солдата. Ругаясь и подскальзываясь, они протащили костяную упряжь через грязь внутрь остатков хижины, где Акашия и Нуари уже скорчились в уголке, сравнительно защищенном от ветра. Павек подумал, что там найдется место и для их двоих, но прежде, чем он сделал шаг в сравнительно безопасный угол, Йохан ударил его по руке, указывая наружу, где они оставили канков.
Да, рост и сила налагают на тебя особую, иногда бесполезную ответственность. Идя следом за дварфом, он вернулся в шторм. Жуки, которые, подчиняясь своим инстинктам, как сумашедшие бегали кругами в загоне Модекана, теперь, когда шторм был прямо над ними, сгрудились все вместе, образовав что-то вроде своего собственного убежища от проливного дождя и града. Он преодолел отвращение и, продев поводья двух меньших канков вокруг пояса и рук, пробрался вглубь путаницы их шевелящихся ног с большими когтями, и в этот момент ветер ударил гигантским кулаком по всей их группе, а гром прогремел так близко, что он чуть не оглох.
Его глаза настолько привыкли к сине-зеленому сверканию, что он ничего не видел в те редкие мгновения, когда не было вспышек молнии. Из-за непрекращающегося грохота грома он ничего не слышал. Время и место утратили всякое значение, тем не менее, каким-то образом, он услышал женский крик и рванулся наружу из своих веревок. Все его чувства напряглись, но единственные дополнительные вопли доносились только от самого урагана.
Тут он пришел в себя и обнаружил, что находится в десяти долгих шагах от канков, но не помнил, как он очутился здесь. Сердце стучало в груди как сумашедшее, он невольно охватил себя руками, борясь за последние остатки тепла.
Вот так начинается сумашедствие.
Мысль, не его собственная, пролетела через его сознание, когда он возвращался к стреноженным канкам и Йохану.
Он был уже на полпути, когда мимо него пробежал первый эрдлу, причем он пронесся так близко, что его чешуйчатые крылья чиркнули по его руке. Потом еще одна нелетающая птица пронеслась между ним и хижиной, ее силуэт появлялся в момент вспышки молнии, потом исчезал до следующей. В свете молний Павек разглядел и другие силуэты. Дюжины птиц, а за ними еще многие дюжины. Были знакомые: эдлу, канки, гигантские пауки, и незнакомые, сбежавшие из ночных кошмаров сумашедших. Но все они они были охвачены паническим страхом, и неслись не разбирая дороги от Тирского урагана, давя все на своем пути.