Подполковник затушил окурок. Эх, сколько Галка с ним воевала по поводу курения — и вот на тебе. Отогнав мысли о жене, Крамарчук подошел к столу, на краю которого уже лежала новая аккуратная стопка проштампованных листов. Что ж, понятно. Работы, если на то пошло, еще и вправду непочатый край. Кстати, нужно попросить майора принести ему полевой Устав — ПУ-36, если он не ошибается? — и последние учебники по тактике ведения боевых действий. Чтобы, так сказать, знать, с чем сравнивать. Ведь помимо обещанных Сталину выкладок по тактике есть еще и множество мелочей, от которых порой зависит успех стратегических операций. Вот взять хотя бы те же индивидуальные аптечки — конечно, нынешним солдатикам пока не нужны радиопротекторы и сложные антидоты, но обезболивающее и противошоковое, какой-нибудь элементарный омнопон в шприц-тюбике (если он, конесно, уже существует в сроковом году; впрочем, морфин-то уж точно есть) наверняка не помешает. Плюс таблетки для обеззараживания воды и средства против той же диареи — сколько жизней можно будет спасти, не говоря уж о ненужной нагрузке на полевые госпита ли и санбаты?
Подполковник неспешно убрал со стола остатки короткого застолья, положил перед собой чистый лист со смазанным штампом наркомата внутренних дел и задумался. Он о многом не успел поговорить с Вождем или Сталин и не собирался касаться других тем? Интересно, почему? Забыл или не интересовало? Вряд ли Иосиф Виссарионович отнюдь не тот человек, который упустит хоть что-то важное. Получается, он и не собирался ни о чем больше говорить, вполне удовлетворившись исписанными убористым подполковничьим почерком листами. Впрочем, ладно, не его это дело; ему и без того забот на ближайшие недели — если вовсе не месяцы! — хватит. А уж там — как кривая вывезет. И его, и всю страну. А вызовут в Кремль — поедет, куда денется...
Территория Советского Союза, сентябрь 1940 — февраль 1941 года
Но Крамарчук ошибся: к Сталину его больше не вызывали. Вождя он увидел только в середине сентября, на полигоне НИАБП в Кубинке, куда Иосифа Виссарионовича привезли на демонстрацию попавшей из будущего бронетехники. Там же был и Берия, и ещё несколько высокопоставленных военачальников, среди которых, к своему стыду, Юрий опознал лишь Мехлиса, Ворошилова, Буденного и Тимошенко. Присутствовал и разговорчивый ефрейтор Геманов, о существовании которого подполковник, честно говоря, не вспоминал с того времени, как по просьбе майора комментировал его эскизы танков и самоходок.
Сегодня ефрейтор был облачен в новенький комбинезон местного образца, коротко острижен и гладко выбрит. Единственной знакомой по прошлой встрече деталью был современный шлемофон, видимо, из-зп разъема ТПУ. Удивило Крамарчука иное: черные танковые петлицы Геманова ныне украшали три вполне соответствуюших времени эмалевых сержантских треуголтника. Ничего себе, каких-то пару месяцев, и уже цепый старший сержант! Похоже, парень уверенно делает военную карьеру — не то как единственный специалист по бронетанковой технике будущего, не то бчагодаря личному вмешательству Берии или скорее Захарова. От былой расхлябанности не осталось и следа. Замерший навытяжку возле одного из «шестьдесят четвертых» танкист, казалось, даже стал куда выше ростом. Рядом стояли еще два члена экипажа, но были ли они из прошедших курс подготовки местных или из числа современников новоиспеченного сержанта, подполковник не знал. Танк выглядел под стать экипажу: камуфлированная броня была чисто вымыта, резиновые фальшборта и гусеницы аккуратно подкрашены черным, украинские трезубцы закрашены, и вместо них на броню нанесены трафаретные номера «001» и треугольные тактические знаки. Рядом стоял второй танк, за номером, разумеется, «002», а дальше вытянулась в линию и остальная техника, пронумерованная по возрастанию: БМП, БМД, БТР-80, американская амфибия и джип, образцы грузовиков и кунгов.