Помещение, три на два метра, Крамарчука ничем особо не поразило. Выкрашенные уже знакомой масляной краской бетонные стены, лампа под потолком, двухъярусная панцирная койка со скатанными матрасами, до боли знакомая армейская тумбочка и небольшой столик. Запаха сырости, как ни странно, не было: пахло бетоном, краской, пылью, еще чем-то неузнаваемым. Спустя миг Юрий понял: пахло нежилым помещением. В комнатушке просто еще никто не ночевал, потому, несмотря на введенную в строй еще в прошлом году батарею, здесь сохранился знакомый любому советскому человеку, хоть раз в жизни получившему долгожданный ордер на собственную квартиру, запах новостройки.
— Переодевайтесь. — Качанов поспешно вытаскивал из «сидора» его камуфляж. — Одежду давайте мне. Все? Отлично. Располагайтесь, товарищ лейтенант к вам позже зайдет. Да, вот чуть было не забыл... — Особист неожиданно вытащил из кармана галифе подполковничьи наручные часы. — А то еще пойдете время узнавать, — пошутил он.
— Леша, на пару слов.
Не прощаясь, особист выскочил в коридор, Ивакин, смущенно кивнув подполковнику, — следом. Несколько секунд Крамарчук еще слышал их шаги и обрывки не столько торопливой поспешности Качанова, сколько своим мыслям относительно новостройки, он плотно прикрыл дверь и не спеша оделся. Ощущать телом привычный, давно разношенный камуфляж было приятно и Юрий, раскатав один из матрасов (подушка вполне ожидаемо, обнаружилась внутри), с удовольствием растянулся на койке. Освещение, судя по отсутствию настенного выключателя, отключалось централизованно, но на то, чтобы искать где-то в коридоре рубильник, сил уже не было. Да, скорее всего, и не стоило этого делать: иди знай, как Ивакин на его самодеятельность отреагирует. В чужой монастырь, как известно...
Спустя минуту подполковник уже крепко спал.
— Отвечаешь головой, Леша, понял? — Качанов забросил за спину вещмешок, собираясь отправиться в обратный путь. Офицеры стояли на поверхности, медленно клонящееся к горизонту солнце отбрасывало длинные тени.
— Да кто он хоть такой, Серега, а?
— Кто? — Старший лейтенант на миг задумался. — Как тебе сказать... вот скажи, ты готов за Иосифа Виссарионовича жизнь отдать? Вижу, готов, молодец. Вот и сделай так, чтобы эти двое суток о товарище Крамарчуке никто не узнал. Никто, кроме меня, генерал-майора Захарова и товарища Сталина или товарища Берии, разумеется. А вот как ты это сделаешь, тебе решать. Тул, Леша, такая ситуация, что даже твой старый знакомый товарищ Мехлис с ходу не разберется. Я понятно объяснил?
— Ну... не совсем.