Когда Блейз Мередит беседовал под смоковницей с доктором Мейером, Анна-Луиза де Санктис принимала в гостиной Нину Сандуцци.
Графиня проснулась поздно, но не в таком скверном настроении, как обычно. Служанка уведомила ее, что Нина Сандуцци и Паоло уже пришли. На утренний туалет и завтрак Анна-Луиза затратила почти час, потом минут десять поболтала с Николасом Блэком, направлявшимся в сад, просмотрела счета и меню на ужин и лишь после этого прошла в гостиную и послала за Ниной Сандуцци.
Говорили они наедине, а Паоло бродил по дорожке около дома, смотрел, как садовники переходят от клумбы к клумбе, а желтые бабочки неторопливо кружатся над цветами.
Графиня сидела на стуле с высокой спинкой, довольная собой, освеженная ванной, положив руки на колени, всматриваясь в бесстрастное лицо крестьянки, которая стояла перед ней с голыми, запыленными с дороги ногами, но гордая и свободная, как дерево, ожидающее порыва ветра.
– Вы понимаете, для мальчика это отличная возможность показать себя, – улыбнулась Анна-Луиза.
– Это работа, – сухо ответила Нина Сандуцци. – Мальчику от нее только польза. Если он будет работать хорошо, вам это тоже на руку.
– Как Паоло отнесся к моему предложению? Он обрадовался?
– Кто знает, радуется он или нет? Он здесь. И готов приступить к работе.
– Но мы еще не обговорили оплату.
Нина Сандуцци безразлично пожала плечами:
– Доктор сказал, что вы будете платить как обычно.
Анна-Луиза покровительственно улыбнулась:
– И даже больше. Синьор Блэк сказал мне, что мальчик умен и сообразителен. Я буду платить ему, как взрослому мужчине.
– За мужскую работу – хорошо! Если только это мужская работа!
Графиня, не очень хорошо понимая диалект, пропустила шпильку мимо ушей. И продолжала в том же духе:
– Если он будет хорошо работать и проявит себя, мы, возможно, сможем многим ему помочь – дать образование, найти приличное место, даже послать в Рим.
Нина Сандуцци кивнула, но ее глаза словно подернулись туманом.
– Его отец был образованным человеком. Он, бывало, говорил, что сначала надо дать образование сердцу, а уж потом – голове.
– Ну разумеется! – графиня просияла. – Его отец! Джакомо Нероне был вашим любовником, не так ли?
– Он был мужчиной, которого я любила, – ответила Нина Сандуцци. – Он любил меня и любил мальчика.