– Как я сомневаюсь в чудесах Джакомо Нероне?
Епископ ответил не сразу: но отошел на несколько шагов, постоял, погруженный в раздумье, оглядывая покой долины, оливы и апельсиновые деревья, людей, раздетых по пояс, работавших на дамбе. Лицо его затуманилось, словно скрывая внутреннюю борьбу. Мередит озабоченно наблюдал за ним, не решаясь в свою очередь заговорить. Наконец епископ вернулся. Лицо оставалось суровым, но взгляд смягчился:
– Я много думал в последние дни, монсеньор. И молился. Вы вошли в мою жизнь в критический момент. Я – епископ церкви и в то же время зачастую нахожусь в оппозиции к тому, что говорится и делается моими коллегами в Риме, не в вопросах веры, но – дисциплины, политики, позиции. Я убежден в своей правоте, но осознаю опасность, грозящую тем, кто выбирает собственный путь, опасность впасть в гордыню и погубить все, чего надеялся достичь. Вы правы, сказав, что я боюсь перста Господня. Я… я сижу на вершине. Подчиняюсь только папе. Но я одинок и часто оказываюсь в тупике… как в случае с Джакомо Нероне. Я вот сказал вам, что мне не нужен святой. Но вдруг он нужен Богу? Это только один вопрос. Есть много других. Потом появляетесь вы, человек, отмеченный печатью смерти. Вы тоже в тупике и боитесь перста Господня. Я нашел в вас брата, которого готов полюбить и довериться всем сердцем. Оба мы сейчас ждем знамения… луча света, что прорежет окружающую нас тьму.
– Ночью я лежу без сна, – отозвался Мередит. – Чувствую, как жизнь покидает меня. Когда приходит боль, плачу, но в слезах нет просьбы о милосердии, лишь страх. Я опускаюсь на колени и молюсь, но слова пусты, как высохшие тыквы, гремящие в тишине. Темнота ужасает меня, а рядом никого нет. Я вижу не знамения, а символы противоречий. Стремлюсь раскрыть душу вере, надежде, любви, но воля моя – сорванная былинка в ветрах отчаяния… Я рад, что вы, ваша светлость, молитесь за меня.
– Я молюсь за нас обоих, – ответил Аурелио. – И молитва привела меня к решению. Мы должны просить о знаке божьем.
– Каком знаке?
Помолчав, епископ ответил:
– Вот какой должна быть наша молитва: «Если в твоей воле, о Боже, показать добродетели слуги твоего, Джакомо Нероне, прояви их нам в теле Блейза Мередита. Верни ему здоровье и вырви из объятий смерти во славу Иисуса Христа, господина нашего».
– Нет! – вскричал Мередит. – Я не смогу! Не посмею!
– Если не для себя, то для меня.
– Нет! Нет! Нет! – отчаянно отбивался Мередит, но епископ не отступал:
– Почему нет? Вы отрицаете всемогущество Божие?
– Я верю в него!
– Или милосердие?