– Какой мужчина способен подумать об этом в вашем присутствии, дорогая?
Как бы в благодарность за комплимент, графиня взяла его руку, сальную от крема, поднесла к губам, а затем, без предупреждения, положила себе на грудь. Блэк этого не ожидал и резко отдернул руку.
– Не делайте этого!
К его изумлению, Анна-Луиза расхохоталась:
– Бедный Ники! Или вы думали, что я этого не знаю?
– Не понимаю, о чем вы говорите! – его голос дрожал от возмущения, графиня же продолжала смеяться.
– О том, что вы другой. Что женщины вас не интересуют. Что вы без ума от юного Паоло Сандуцци. Это правда, не так ли?
Блэк едва не заплакал от бессильной злости. Он стоял с полотенцем в руках, не отрывая взгляда от золоченого амурчика на потолке. Графиня взяла его за руку. Смех исчез, заговорила она с искренней заботой:
– Не нужно сердиться, Ники. От меня у вас не должно быть секретов!
Блэк вырвал руку.
– Это не секрет, Анна. Мне нравится мальчик. Я думаю, что могу многое для него сделать. Я хотел бы увезти Паоло из деревни и помочь определиться в жизни. Знает Бог, денег у меня немного, но на него я готов потратить все, до последнего пенни.
– А что бы вы хотели получить взамен? – не без иронии спросила графиня.
Ответ его переполняло оскорбленное достоинство:
– Ничего. Абсолютно ничего. Но я и не жду, что вы мне поверите.
Долго смотрела она на художника ярко сверкающими глазами:
– Я верю вам, Ники. И думаю, что смогу помочь заполучить его.
Блэк пристально взглянул на Анну, пытаясь разгадать мысли, скрытые улыбкой.
– На то у меня есть причины, Ники. Но я говорю серьезно. Вы поможете мне с этим священником, а я вам – с Паоло Сандуцци. Как вам такая сделка?
– Я согласен, дорогая.
Он наклонился, благодарно поцеловал ей руку, а она взъерошила его редеющие волосы.
Каждый знал, что это союз интересов. Но даже враги улыбаются друг другу, садясь за стол переговоров. Так что доктор Альдо Мейер, прибыв на обед, нашел сияющую графиню и Николаса Блэка, покорного, как паж на службе у любимой госпожи.
Мейер устал, идти на виллу ему не хотелось. День он провел с кузнецом Мартино, ожидая второго и, возможно, смертельного удара, который вполне мог последовать за первым. Уже начало смеркаться, когда Мейер решил, что пора перенести пациента домой, а потом ему пришлось выслушать причитания жены кузнеца, которая наконец-то осознала, в сколь критическом положении оказалась вся семья. И не оставалось ничего другого, как давать заверения, поручиться за которые он не мог: что болезнь продлится недолго, что кто-нибудь, возможно, сама графиня, позаботится, чтобы дети были сыты, что он сам добьется материальной помощи от властей и постарается найти человека для работы в кузнице, который будет отдавать им значительную часть заработанного.