— Все-с, сударыня, — кивнул он и снова полез за платком в карман. — Только купец Перинин в одиночестве прибыл-с.
— Что так? — спросила дама, поправляя прическу — и без того идеально уложенную кренделем косу.
— Дочка его вроде больной сказалась, — сказал Антипов, пытаясь понять, где он раньше видел эту даму.
— Ясненько, — кивнула та и поспешила на сцену, бросив со ступенек: — Давайте же, берите книгу! Сейчас начинаем.
Спектакль возымел оглушительный успех. С первых же минут сад наполнился рукоплесканиями и криками «браво!». Классика драматургии, как всегда, не оставила никого равнодушным. Зрители рыдали — правда, от смеха.
Старика Яго, закутанного в покрывало с кистями, хору русалок приходилось едва ли не силком всякий раз выталкивать на сцену, где он стоял зловещим столбом, а уходил только после многократного подмигивания красавицы Дездемоны. Дородная Эмилия чрезвычайно натурально всплескивала руками и охала — к месту и не к месту. Сам Отелло был весьма забавен в узкой курточке с золотыми галунами, с измазанным лицом, от жары и усердия пошедшим пятнами.
Но Дездемона была просто бесподобна. Она столь наивно хлопала наклеенными из перышек ресницами, столь искренне трепетала от гнева неуклюжего супруга, бывшего на две головы ниже ростом. Словом, она совершенно очаровала публику.
Когда Отелло грозно потребовал платок, топнув ногой для пущей убедительности, Дездемона машинально подала, вынув из выреза глубокого декольте. А мавр взял и утер физиономию, совсем позабыв о гриме. Опомнившись, смущенно протянул обратно ставшую черной тряпицу — под яростную и негодующую собственную речь. Дездемона, брезгливо сморщив нос, двумя пальчиками забрала возвращенное и недолго думая выбросила за кулисы. «Театр» взорвался овациями и криками бис.
Но и дальше актеров ждал не меньший успех. В апофеозе, где Дездемону, томно возлежащую на канапе вместо кровати, обманутый муж бросается душить.
— Осторожно! — шепотом напомнил партнеру Винченце. — Прическу не поминать!
— Ладно, — кивнул баронет, нерешительно примериваясь, не зная, как бы сподручней начать. Догадался подойти к улегшейся с готовностью супруге спереди, заслонив зрителям самое интересное.
— «Молись скорее. Я не помешаю… Избави бог убить тебя, души не подготовив…» — не поспевал за действием Игорь Сидорович, меж тем как к удушению — медленному и, на взгляд зрителей, мучительному — на сцене уже приступили.
— О, кстати! — вспомнил Артур, держась за ожерелье на шее Дездемоны. — Ты не пришел вчера на берег, а русалочка о тебе спрашивала!
— Мне быть не до она вчера, — пропыхтел Винченце. Он усиленно дрыгал ногами и руками, изображая конвульсии жертвы ревности.