— Ну что вы, сэр! Никто ничего! Как тут говорят — тишь да гладь.
— А местная стража тебя заметила?
— Конечно нет! Они здесь совершенно нелюбопытные. Да и я не мальчик, знаю, как себя вести.
— I don't doubt it[29],— хмыкнул собеседник. — Что-то тебя сегодня плохо видно, — добавил он придирчиво. — Коричневое все какое-то, черные пятна плавают…
— Технические сложности, сэр, исправлю.
— Все, Ронан, прощай. Учти — больше никаких отсрочек!
— До свидания, милорд, — кисло улыбнулся маркиз.
Изображение застлалось дымкой и растаяло. Только по расписанному синенькими цветочками донцу плавали чаинки.
— Значит, с шоколадом фокус тоже не пройдет, — вздохнул Винченце и принялся за виноградную кисть.
Но вдруг положил ее обратно. Прислушался. Бесшумно, точно кошка, поднялся с кресла и на цыпочках подошел к двери.
Так и есть. Рывком распахнув дверь, недалеко за порогом обнаружил удаляющуюся по темному коридору сгорбившуюся фигуру.
— Игорь Сидорович! — удивленно воскликнул Винценче. — Вы все еще здесь, в такой поздний время?
Тот вздрогнул всем телом и резво развернулся.
— А, синьор Винченце… — произнес он любезным до слащавости голосом. — Я вот шел мимо, вижу у вас свет, хотел с грандиозным успехом поздравить. И Виолетта Германовна велела о здоровье вашем справиться. Но услышал, вы с кем-то беседуете, и постеснялся помешать.
— Ах, пустяки! — улыбнулся Винченце. — Я просто от скука приниматься читать книга и, наверно, немного увлечься и читать вслух. Так я учиться говорить правильно с ваш язык. Передайте синьора баронесса, что я совсем в порядок. Прошу заходить, я быть рад с вами поразговаривать!
— Передам, обязательно. Да уж поздно, не смею отвлекать, отдыхайте. Спокойной ночи!
Вот еще любопытный на его голову. Интересно, что он слышал?..
Маркиз снова вызвал прислугу, приказал убрать со стола — любовь к сладкому вдруг совершенно его покинула. И строго велел больше его не беспокоить ни под каким предлогом.
Оставшись один, запер дверь спальни. На всякий случай на разобранной кровати из покрывал и подушек организовал нечто, придав этому нечто очертания лежащего под одеялом человека. После затушил огонь. И покинул комнату через окно, согласно полюбившемуся обыкновению, ставшему почти традицией.