— Подайте полотенце, — сказал Винченце. — И передайте баронессе, я буду через минуту.
Взяв протянутое полотенце, он не двинулся, не шелохнулся, не спуская холодных, точно голубой лед, глаз со стоявшего перед ним управляющего. Тот замешкался, чувствуя себя будто пригвожденным этим взглядом к полу.
— Через две минуты, — уронил Винченце.
— Простите, — опомнившись, кивнул Антипов и поспешно вышел.
Только хлопнула дверь, портьеры на входе в смежную комнату чуть раздвинулись, показалось заинтересованное личико горничной. Винченце, устало закрыв глаза ладонью, сказал:
— Поди сюда, ragazza! — Проведя мокрой рукой по взлохмаченным волосам, сладко зевнул. Заметив на локте завязанный и уже забытый платок, добавил: — И приготовь свежую рубашку…
Домовой напек блинов,
Со сметаной, с медом —
Пригласил лесовиков
Обсудить погоду.
Нынешней ночью было решено выследить чудище. Видели его чаще всего на западном конце деревни, а коли с той стороны он появлялся, то там и нужно сторожить. Глафиру, которая заявила о своем желании непременно участвовать в поимке супостата и которую переубедить было невозможно, определили в помощь Серафиму Степановичу, присматривать за восточной частью селения. Туда чудище пока что еще не добиралось, но девушке на это указывать не стали.
С самого края стояла кузница с примыкавшим домом, амбаром и прочим хозяйством. Дальше тянулся неухоженный, почти сплошь заросший бурьяном огород. И уж совсем на отшибе, через луговину поставлен сарай с сеновалом на чердаке. Между кузницей и сараем пролегал неглубокий овражек, поросший молодым ельником, откуда просматривались и околица, и тропка, идущая в деревню через лес от соседнего села. Феликс еще засветло наметил здесь удобную засаду, чтоб потом в сгустившихся сумерках долго не плутать, не пересчитывать в ельничке шишки…
Ожидание грозило растянуться на всю ночь. Феликс, хоть заранее запасся терпением и плотно поужинал, начал было думать, что все зря. Похоже, чудище утомилось и, именно в эту ночь решив отоспаться, завалилось в свою берлогу. И вообще, возможно, не захочет показываться на свет божий еще неделю.
Несмотря на позднее время, вокруг было видно хорошо, даже четко: синие луга, синие деревья, синее небо и черные ели. Только изредка набегала легкая тень — заметно пополневший месяц затуманивала прозрачная жемчужная дымка, клочками, призраками облаков стелющаяся по небу. С вышины поблескивали алмазной россыпью звезды.
Феликс вздрогнул — в ветвях над головой вдруг зашуршала, завозилась ворона, сорвалась, надсадно каркая, рассекла синеву. Глядя вслед птице, Феликс не сразу заметил на тропинке человека. Он приближался неторопливо, как будто прогуливаясь. Однако и моргнуть не успел — а тот уж совсем рядом, тоже провожает взглядом ворону. Феликс впился глазами в итальянца, шагающего с беспечным видом дачника. Вот как — ждал чудовище, а явился этот красавец? Направляется в деревню. Что ему опять там надо?