Поднялся невообразимый галдеж — ребята наперебой требовали какую-то историю, по всей видимости, из желания самим снова услышать ее, нежели ради просвещения Феликса.
— Ну хорошо-хорошо! — утихомирил мановением руки своих разволновавшихся помощников Винченце. — Если вам так хочется, придется выступить на бис.
— На кого наступить? — уточнил Тишка.
Тайное общество расселось поудобнее вокруг огня, Феликсу тоже нашлось местечко.
С минуту Винченце молчал, собираясь с мыслями. Положив руки на колено, сцепив пальцы, устремил задумчивый взгляд на пламя костра, на взлетающие ввысь к звездному небу, гаснущие в ломаном полете яркие искры. Ребята ждали, не смея даже шорохом вспугнуть тишину, примолкнув, точно в предвкушении чуда…
Вздохнув, Винченце начал рассказ. Его негромкий голос словно слился с ночными звуками, шелестом леса, растворяясь в них, превращаясь в искры, уносящиеся в темноту.
Повеяло холодом зимы. Казалось, щеки ребят раскраснелись не от всполохов костра, а их коснулось дуновение морозного ветерка, укололо льдинками снежинок…
После полудня в усадьбу фон Бреннхольцев пожаловал нарочный курьер с письмом. Господа еще почивали; слуги, дабы не нарушать тишину, дремали по своим углам. Под палящим солнцем по двору слонялся один только паренек с метлой, на аршин выше его роста, изредка косясь на кухонное окно и совершая подметательные движения.
Паренек оказался единственным свидетелем того, как во двор, точно ураган, влетел всадник на лихом коне. С разбегу конь ударом копыта разворотил край клумбы, вспугнув ковырявшихся в лилиях и незабудках пеструшек. Подскочив к высокому белокаменному крыльцу, куда мальчишка запрыгнул со страху, всадник, не покидая седла, подал пареньку запечатанный сургучом конверт, чудно, не по-русски выговаривая слова, велел передать синьору итальянскому маркизу лично в руки. На прощанье недобро зыркнул на оторопевшего мальчишку из-под черной широкополой шляпы с островерхой тульей и, подстегнув коня, пулей, с топотом и свистом, убрался со двора.
Мальчишка кинулся к воротам — но того уж и след простыл, даже пыль на дороге лежала будто нетронутая. Оглянувшись, паренек увидел позади себя стоявшего возле сторожки управляющего Антипова, державшего свою каурую под уздцы. Тот тоже с озадаченным видом, едва ль не открыв рот, воззрился на дорогу.
— Видали? — окликнул его мальчишка чуть не с гордостью. — Бона, пакет привез!
Игорь Сидорович кивнул. В отличие от паренька он видел, как всадник вылетел из ворот. И как — он только глазом моргнул — пропал. Не уехал, не ускакал, а исчез, растворился, как сквозь землю провалился. Показался — и не стапо, будто и не было…