Зато настороже был его пегий пес, такой же старый, как хозяин. Еще издалека заметив девушку, глухо заворчал, но, потянув носом воздух, признал в ней свою, помотал хвостом и гавкнул тихонько, вполголоса.
— И тебе привет, — помахала она рукой.
Войдя под сень дубравы, Глафира снова услышала лай пса — теперь громкий, серьезно предупреждающий.
Девушка ускорила шаг. Подобрала с земли сухую ветку, бросила ее на тропинку, а сама поспешила вперед.
Дальше тропинка обрывалась — путь преграждал овраг. Узкая, но глубокая канава, буйно заросшая колючим малинником. Пройти дальше можно было лишь по мостку, сложенному из двух срубленных сосен.
Позади раздался сухой треск.
Глафира замерла, балансируя на неотесанных круглых бревнах, ровно посреди оврага, в семи аршинах над землей. Определенно кто-то идет за ней следом. Кто, интересно? Пытаясь разглядеть, Глаша привстала на цыпочки. Но из-за куста ольхи ничего не видать… Тихо. Шагов не слышно. Остановился? Но почему? Следит за ней, что ли? Глафира чуть наклонилась, пытаясь заглянуть за…
— Ой, мамочки! — пискнула она.
Нога соскользнула с иссохшей коры. Глафира замахала руками, но не удержала равновесие и свалилась вниз.
Падая, она все-таки успела ухватиться за нависавшие над оврагом ветки. И теперь повисла, прижимаясь к обрывистому земляному откосу, поросшему редкой травой, а кое-где земляникой. Кстати, прямо перед глазами ехидно покачивалась крупная спелая ягода.
Глафира стиснула зубы. Если она отпустит ветку — а в ладонь немилосердно впилась какая-то колючка, — то сверзится вниз, прямо в крапиву. Положение значительно осложнялось тем, что в другой руке были книги, бросить которые никак не возможно.
— Ты чего тут?
Глафира задрала голову — на мостике стоял и с удивлением ее разглядывал Егор-кузнец.
— А то не видишь? — фыркнула Глафира. — Землянику собираю!
— А-а, — протянул кузнец, кивнув рыжей и кудрявой, как у соседского быка, головой.
Больше ничего не сказал, сел на бревна, оседлал, будто коня, наклонился, хотел было Глафиру взять за руку, вытащить…
— Погоди-ка, — велела Глафира, — на вот, подержи!
И сунула ему книжки. Освободившейся рукой ухватила наконец ехидную ягоду и отправила ее в рот. После чего, держась за те же ветки, самостоятельно выкарабкалась наверх и принялась отряхивать сарафан.
— Эх, из-за тебя вся испачкалась!..
— Из-за меня? — не понял кузнец.
— Из-за тебя, Егор Кузьмич, из-за кого же! Ты зачем за мной ходишь? Следишь, что ли?
— Я? — переспросил Егор. — Нет. То есть да. Я это…
— Ну? — поторопила его Глафира и отобрала книжки назад.