Винченце застыл перед нацеленными на него орудиями труда — тонкий силуэт перед пышущей грудой ярости. На выскочившего из-за деревьев Феликса он медленно поднял руку:
— Стой, Феникс, не двигайся. Не кричи и не сопротив ляйся. Они озверели. Вон, даже лопаты принесли, чтоб сразу закопать.
— Послушайте, люди! — Феликс не внял его предостережению и шагнул вперед, заслонив собой Винченце. — Давайте поговорим…
— Он и монашка околдовал! — пронзительно завопил женский голос.
И толпа ринулась на них двоих.
— Ну идемте узе домой, сколо глоза глянет, — продолжала канючить Ариша, цепляясь за рукав брата.
Ребят не напугали сгущающиеся тучи — ответственные блуждающие огоньки и эту ночь провели на берегу реки в поисках клада. Однако удача все не желала им улыбнуться, погода портилась, и надежда отыскать сокровища слабела с каждой каплей, пока что изредка падавшей с потемневшего неба.
— Какие глаза глянут? — поддразнил девочку Прошка.
Ему тоже совсем не хотелось оказаться в грозу здесь, у реки, а не в тепле и сухости у себя дома. Но снова сдаваться, впустую потратив уйму времени, было обидно.
— Крова-а-авые глазищ-щ-щи чудищ-ща из кустов, — подхватил Тишка замогильным голосом.
— Где? — пискнула Ариша, оглянувшись кругом. — Да ну тебя, дулак!! Вот гломыхнет глом, весь пломокнешь, заболеешь и чихать будешь! Бабка тебя будет голчицей колмить — и поделом тебе!..
— А ну цыц! — шикнул на нее брат.
От неожиданности не привыкшая к такому обращению с его стороны девочка замолкла.
Все как один уставились на свечку в его руке: голубоватое пламя разгорелось, зашипело, стало зло плеваться яркими искрами. Лягушка, до того тихо дремавшая в берестяном туеске, громко подала голос. За ней раскричались и остальные лягушки, сидевшие у ребят кто в мешочке, кто в поставке под крышкой.
— Это они к дождю, — неуверенно предположил Прошка.
Тишка освободил свою, и лягушка с готовностью спрыгнула на землю.
— Квакнулась, — прокомментировала Ариша.
Сделав два скачка, лягушка дальше удрать не спешила, наоборот, уселась на месте и принялась, раздувая горло пузырем, оглушительно орать.
— Может, ты ее слишком сильно обдымил папоротником? — спросил Прошка.
— Все по инструкции, — важно заявил Тишка. — Как синьор Викентий велел.
Тогда ребята отпустили всех лягушек — и все они дружно запрыгали к тому месту, где сидела первая. Сгрудившись, занялись хоровым пением, поглядывая на замерших хозяев.
Ради проверки Прошка забрал двух квакушек, отнес на несколько шагов, покрутил — но они спешно прискакали обратно.
— Лопату тащите! — закричала засиявшая Ариша. — Где лопата? Опять потеляли, олухи?!