Тот молчал, выжидая, что управляющий еще скажет.
— Не интересуетесь, откуда мне стало известно о ваших ночных похождениях? — продолжал Антипов с насмешливой снисходительностью и вежливостью. — Извольте, расскажу. Как гроза разразилась, прибегают деревенские мальчишки — и ну камушки в окна пулять. Я вышел — что за безобразие? А им вас, видите ли, позарез надо — вещь одну передать. Я говорю, нет вас, давайте передам. А они уперлись — мол, только лично в руки. За такой клад вы им-де бочку золота отсыпать обещали. Ну я конюха да лакея кликнул, они безобразников прогнали. А сокровища — вот они, как договорились, вам принес, — и он слегка пнул забренчавший сверток галошей.
— Что вы за него хотите, золота? — Винченце усмехнулся, но смотрел настороженно, весь напрягся от этого звона.
— Посмотрим давайте, подумаем, — проговорил Антипов.
Присев, стал разворачивать грязноватое сукно.
В свертке вправду оказался ларец — небольшой, с высокой крышкой-домиком, тускло поблескивающего черненого серебра, сплошь покрытый чеканными узорами, зернью.
— Красота, — по цокал языком управляющий. — Еще бы к нему ключик, а то, право, жаль портить такую редкость…
Подошла Полина Кондратьевна и протянула ему блесткую подвеску на порванной тонкой цепочке, больше похожую на маленький медальон, чем на ключ. Винченце вздрогнул — сдернула, сумела, когда в неистовстве в воротник вцеплялась.
— Вот умница, — отозвался Антипов и фривольно похлопал ее пониже талии.
Глаша удивилась, Феликс скривился. Винченце замер, не спуская глаз с ларца.
Управляющему пришлось повозиться — изящный ключик выскальзывал из толстых пальцев, не попадал в забитую землей скважину, после отказывался поворачиваться… Но Антипов поднажал, нимало не заботясь о том, что может попросту сломать замочек, — и крышка с лязгом отскочила, откинулась на тугих петлях.
— И это все? — разочарованно протянула Полина Кондратьевна, увидев на бархатной подбивке плотно, один к одному, уставленные стеклянные и металлические флаконы и пузыречки.
Игорь Сидорович вытащил один, блестяще-серебристый, взвесил в руке, поцарапал круглую стенку ногтем.
— Олово! — объявил он. — Вот так клад. Сокровища! Для аптекаря.
Он поддел, вытащил из флакончика пробку, понюхал, сморщил нос:
— Эка дрянь!
И вылил — выплеснул содержимое на землю! Винченце рванулся на веревках, глухо застонал сквозь стиснутые зубы.
— По-вашему, это стоит бочку золота? — поинтересовался Антипов и взял другой пузырек. — По-моему, не стоит. Отрава, причем скисшая.
Он попытался отвернуть крышку, вцепился в нее зубами. Выплюнул блеснувшую хрусталем головку в траву, взболтал и опрокинул вниз узким горлышком. С бульканьем, по капле вытряс зелье.