— А где бы они здесь поместились? — парировал я.
— Сейчас я приготовлю поесть на всех, — засуетилась мама, — и мы пойдем туда. Лешка где-то бегает. Ну, ничего, у него есть ключ. Петя, надо сбегать на базар, купить кое-что.
— Мама, я не уверен, что это нужно, — запротестовал я, — у нас с собой есть продукты.
— Продукты продуктами, — отрезала мама, — а домашнее это домашнее!
Через пару часов мы шли к лесу, нагруженные кастрюлями, судками и судочками. Если маме что-то попадает в голову, то выбить это что-то невозможно. Мы с папой об этом свойстве маминого характера знали. Добраться с таким грузом до леса под жаркими лучами солнца и при абсолютном штиле — это, знаете ли, подвиг. Мы с папой этот подвиг совершили! Зайдя за первые деревья, я со вздохом облегчения поставил сумки на землю.
— Что, уже пришли? — поинтересовался отец. — А где твои ребята?
— На той поляне, — махнул я рукой.
— Тогда почему вы встали?! — возмутилась мама. — Подхватили вещи и пошли дальше!
— Пошли, — легко согласился я, двигаясь в направлении поляны.
— Эй, Колька! — донеслось до меня из-за спины. — А сумки ты кому оставил?
— Ах да! Сумки… — Я пробормотал заклинание левитации и полюбовался на завороженное выражение лица папы.
Сумки, приподнявшись над землей где-то на полметра, дружной вереницей устремились вслед за мной. Я с удовлетворением отметил, что левитация почти не отбирает у меня энергию.
— Может, научишь меня этому фокусу? — небрежно спросил папа, шагая вслед за мной. — Может, и у меня получится? Ведь как-никак я твой отец.
На подходе к поляне мы услышали непонятный шум, вскрики и звуки ударов. Я бросился вперед, но на моем пути оказалась преграда из тесно переплетенных ветвей кустарника, лиан, непонятно откуда здесь взявшихся, создавших непроходимую преграду межу деревьями. Правда, в одном месте зияла солидная прореха. «Недоработала Гариэль», — мелькнуло в моем мозгу. Я услышал задорное «ух!» Тартака, и в преграде появилась вторая прореха. Организм, сделавший прореху, тяжело плюхнулся к моим ногам. Это был рослый парень, одетый в шорты и в то, что ранее было тенниской. Его бритый череп украшало несколько царапин. В отверстии появилось довольное лицо Тартака, взиравшего на этого парня.
Я услышал, как сзади папа сел на то, на чем стоял. Мама, увидев тролля во всей красе, побледнела и, прижав к груди плед для пикника, завороженно смотрела на морду лица Тартака.
— Да что тут у вас происходит?! — взревел я, бросаясь напролом сквозь кусты.
— А, Колин, это ты! — пробасил Тартак, увидев меня. — Не зацепил? — Тартак нахмурил брови и рявкнул на бритоголового: — Ты что, не видишь, куда летишь?! Ты же чуть человека не задел!