- Мне тепло, не трогай, - сквозь сон бормотнул он, обессилев, видно, от потери крови.
- Где уж там тепло, когда волосы к земле примерзли!
Переносить раненых через занесенный снегом овраг нелегко, а в обход далеко, двое крепких санитаров наверх едва выбрались.
Галя перетянула выше колена раненому ногу, чтобы унять кровь, с неимоверным напряжением, боясь потревожить рану, стащила сапог, убедилась, что кость не повреждена, вытерла снегом руки и залила рану желтой жидкостью, риванолом, вокруг раны хорошенько протерла кожу йодом, перевязала. Подоспели санитары, положили юношу на носилки, понесли.
Вечерело. Обоз с военным снаряжением, оружием, одеждой, продуктами, что пригнал Мусий Завирюха, был встречен на опушке. Сани двинулись просекой, затем долго пробивались сквозь чащу, петляя между деревьями. Марко вел обоз известной ему одному безопасной дорогой. За обозом тянулись сани с ранеными, с партизанскими семьями. Под вооруженной охраной пробирались в самую глубь лесных дебрей. Вьюга заметала колею.
Партизанский заслон двигался следом. А чтобы не насели каратели, Устин Павлюк перекрыл лесные дороги завалами из вековых сосен. Через них не пробьется ни одна машина. Да и заминировано все кругом. Со стороны же лесной чащи, изрезанной оврагами, помешать отходу партизан никак невозможно. И когда дозорные с деревьев дали знать, что в поле сквозь снежную заметь видны огни, Мусий Завирюха пренебрежительно бросил:
- Что немцы знают о наших чащах?
Устин Павлюк возразил:
- Немцы сами вглубь не пойдут, полицаев пошлют.
Партизанский заслон не спеша продвигался вперед, вслед ему била пушка, лес отзывался эхом на все лады, вокруг раскатывался такой треск, будто само небо раскололось. Партизанский обоз растянулся по просеке. Мусий Завирюха приказал ездовым не отрываться друг от друга, держать наготове ручные пулеметы, автоматы. Заурчали машины, начали бить вражеские тяжелые минометы, - ударит мина и вырывает с корнем дерево. Ракеты освещали бор, все пространство между деревьями, стало видно, как отряд карателей - всадники и пехота - оцепляет лес. И тогда в просвет между деревьями застрочили автоматы и пулеметы партизан...
Пожилой пулеметчик Повилица выскочил из саней, выбежал на поляну, всматриваясь из-за деревьев в ту сторону, откуда наседали каратели. Мусий Завирюха напустился на него:
- Чего лезешь под пули? Спрячь бороду!
- Смотрю, куда бить. Шапка разлетелась в клочья, - неуязвимый я...
С опушки донеслись один за другим несколько сильных взрывов - значит, гитлеровцы напоролись на мины, заложенные Павлюком. Убедились, что им не под силу окружить отряд. Теперь поостынут. Партизаны повеселели, начали отрываться от противника. Орудие уже било вслепую, смерть с лютым шипением пролетала над верхушками деревьев.