На взгорье село Ольшанка, улицы тянулись вниз, по-над лесом раскинулись хаты. Машины с карателями в эту пору не носились по дорогам, но все же из предосторожности сани свернули к улице с противоположной стороны, чтобы сбить полицаев со следа.
Снежное поле, буйный ветер, замети навеки злую нечисть, испоганившую мир!
Загнали топор в дерево - мол, за дровами приехали... Марко с Сенем стоят на страже, - подруги огородами пробираются к крайней хате, - держат хату под наблюдением. Винтовки и автоматы на санях оставили.
В лицо ударило теплым, кислым паром, за столом сидели двое смуглых мальчишек, миловидная молодичка приводила в порядок стол, возле печи хлопотала бабуся - обычная крестьянская семья.
Путницы поздоровались, поставили на пол свои мешочки, - нельзя ли обогреться? Узнав, что хозяин в армии, не стали таиться, - надо собрать молока для раненых.
Пахло свежим хлебом, подруги жадно вдыхали запах горячего ржаного хлеба - хлеб выхоженный, выброженный, хозяйка вынимала из печи подрумяненные хлебцы, раскладывала на столе, прикрывала рушником. Жаловалась:
- В кадке мука прикопана, заложена досками, чтоб полицаи и староста не разнюхали. Ночью откапываем, замешиваем хлеб... Надо смолоть ведро зерна - так у старосты разрешение бери...
Похоже, лесные гостьи пришли за харчами. Чтобы не подумали плохого, женщина откровенно сказала:
- Мы душу свою рады вынуть и вам отдать, не то что хлеб из печи. - И добавила: - Будем живы - все наживем...
Молодичка Ульяна предостерегла путниц, чтоб не ходили по хатам, она сама обойдет дворы.
- Староста злой? - допытывались женщины.
- Лучше стороной обойдите. Лесная улица под надзором полицаев, а они задерживают пришлых людей. В такую непогодь полицаи где-нибудь бражничают.
Сложила в ведра бутылки, взяла коромысло, пошла по воду.
Побывала у всех солдаток, имеющих коров, - солдатки наплакались, нагоревались, - может, и нашим мужьям солоно приходится. Охотно наполняли бутылки молоком, в капустный лист заворачивали комочек масла, совали узелок с творогом - пусть поправляются раненые.
Лишь в одной хате озлобившаяся солдатка набросилась с упреками партизаны попрятались в лесу, а нас либо перевешают, либо сожгут! - и сердито, рывком поставила кувшин с молоком на стол. Ульяна не стала рассказывать об этом, когда вернулась с тяжелыми ведрами, только сказала:
- Возьмите еще веночек лука - для витаминов. Скоро на селе луковицы не сыщешь, немцы вывозят.
Сухонькая бабуся принесла мешочек сушеных кислиц.
Щедро оделила хата партизанок, и стоило Гале упомянуть в разговоре, что нечем перевязывать раненых, Ульяна снова отправилась по дворам, насбирала женских сорочек, принесла несколько лоскутов старинного полотна. В хате запахло льняной новиной. Овитые женской печалью, выбеленные слезами целительные полотна освежающей прохладой лягут на запекшиеся раны.