Когда Текля отправилась в опасную разведку, Марко извелся от тревоги и, наконец не вытерпев, пришел к Мусию Завирюхе. Партизаны, тоже беспокоившиеся о ней, переговаривались вполголоса, слонялись по лагерю, словно чувствуя какую-то вину за собой. Хорошо нам тут сидеть в затишье... И Павлюк был угнетен, тревожился. Напрасно Мусий, чтобы подбодрить друзей, уверял, что лучше Текли никто не справится с заданием. Поди угадай, что у отца на сердце творится? Привычные ко всяким трудностям, партизаны на этот раз потеряли покой - в самую пасть врага отправилась женщина на верную смерть. Каждый думал так про себя, вслух, правда, не говорили. Мусий Завирюха очень этого не любил.
Марко вызвался пойти навстречу Текле. Всяко может случиться. Дозоры-то выставлены, но Марко хочет подобраться поближе к станции. Мусий Завирюха замялся было: немного не по форме получилось, но возражать не стал, он и сам об этом подумывал, - и отпустил Марка с Сенем. С ними пошел и Родион, он долго и настойчиво просил командира, его, мол, опыт может там пригодиться, и вообще у него душа не на месте. Мусий Завирюха пожал плечами, но удовлетворил его просьбу. Друзья укрылись в сугробах, там, где большак ближе всего подходил к лесу, и, оказалось, ждали не напрасно.
Марко сбросил полушубок, завернул в него свою подругу - она была почти без сознания. Родион разостлал свой кожух, и они понесли разведчицу к штабу.
В лесу стояла тишина, дорога укачивала. Текля согревалась, к сердцу прихлынуло теплое чувство, - спасена, спасена от смерти. В изнеможении засыпала. Знают ли люди, что такое счастье?
Текля расправляла затекшее тело, улыбалась, по крайней мере, так ей казалось. Партизаны тесно обступили свою разведчицу. Нога ниже колена прострелена, от платья одни клочья висят, сорочка прилипла к телу, на юбке кровь засохла.
Павлюк отогревает Текле руки, чуть не плачет, ошалел от радости, обнимает, целует пальцы, лоб, глаза, - дорогая наша девочка...
- Все выведала, - облегченно вздохнула Текля, откликаясь на суровый отцовский взгляд, даже не замечая рану на ноге.
Пока Галя бинтовала ей ногу, Текля приступила к рапорту.
- Ваше приказание выполнила, проникла в расположение противника, разведала силу оружия, огневые рубежи...
Любил Мусий Завирюха, чтобы все было по форме, добивался безоговорочной дисциплины, немало попортил себе и людям крови, пока не приучил партизан, часто требовательно спрашивая:
- Воинская часть мы или пастухи?
Муштровал девчат, которые никак не могли привыкнуть к строгому порядку, слишком вольно чувствовали себя с командиром. Мусий Завирюха в таких случаях без стеснения пробирал за недисциплинированность, настойчиво напоминал: