Текля, обиженная, зарылась в пахучее сено. В такой решающий момент... Хотя бы санитаркой взяли... Кто за ними присмотрит в бою? От возбуждения вначале не замечала и боли, но, по мере того как согревалась, неимоверная слабость охватывала ее.
10
Гудела земля, натужный рев разорвал сон. Текля проснулась от сильного грохота. Зарево осветило ночную темь. С пригорка в редколесье отчетливо видно, как бушевало пламя на станции, взвиваясь над опушенными снегом макушками деревьев. Били огненные фонтаны, ослепляли вспышки, черный дым валом валил...
Поднялась беспорядочная трескотня, точно рвались снаряды, и сразу все перекрыл мощный взрыв, прокатившийся по лесу грозным оглушительным грохотом. С дерева на пылавшее жаром лицо посыпался приятно холодящий снежок. Текля изнеможенно закрыла глаза... Постепенно возвращалось сознание. На фоне зарева, охватившего полнеба, густо заклубился дым, и словно запахло перегорелым маслом. Текля мысленно улыбнулась - славное зрелище устроили немцам партизаны! Вовек его не забудут те, что останутся в живых. Отомстили нелюдям за твою смерть, дитя, не успело ты наглядеться на белый свет, не увидело солнца, не натешилось материнской лаской. И за осиротевших детей учителя отомстили, за надругательство над матерью... Только ведь никакой карой не погасить того горя, что посеял ты, враже, на земле... Ах, почему Текля сейчас не с друзьями, не на пожарище, а в лесной глуши привязанная к саням лежит. Кто знает, как они там? Женское сердце исходит тревогой... Марко нисколько не бережется. Можно ли было в смирном, застенчивом пастухе разглядеть бойца? Точно прорвались скрытые, дремавшие силы, и уже нет человеку удержу, словно родился на войне, - ни смерть, ни опасность ему нипочем... Правда, не совсем еще избавился от мальчишеских ухваток, ну да это пройдет... Текля душой и сердцем в огне боя, среди друзей. Благословляла на праведную кару, желала удачи, чтобы вернулись живы-здоровы...
Она металась, обессиленная, в жару, ломило тело, давала о себе знать простреленная нога. Растревоженная, не могла уснуть, не в силах оторвать глаз от бурлящего огня.
Плыли мимо деревья, розвальни покачивало, они задевали за стволы сосен и дубов, и тогда с отяжелевших ветвей сыпались снежные хлопья. Текля лежала в полузабытьи, не в состоянии шевельнуться. Лес полнился веселым шумом - это перекликались возбужденные партизаны. Текля узнала родные голоса, хотела подняться, но почувствовала, что привязана. Видно, без памяти была, не слышала, как они вернулись. Раз партизаны так громко и оживленно переговариваются - это хорошая примета. Текля знала - в случае беды они обычно хмурые, молчаливые.