Мельницу поставили - лучше быть не может, кого хозяйки благодарить будут? Перед кем склонится колосистая нива?
За обедом Мусий Завирюха поздравлял плотников с победой, объявил благодарность от правления, а там еще скажет свое слово собрание.
Строители, конечно, не молчали.
Салтивец, мастер на прибаутки, зачастил скороговоркою: чтоб легко крутилась семерня, чтобы ветер гонял крылья, хорошо муку молол... И чтоб мы жили да подскакивали, а у фашистов глаза чтоб повыскакивали... Знал, что сказать!
Тут друзья повздорили.
Аверьян:
- Я поставил мельницу!
Келиберда:
- А помогал кто?
Салтивец:
- А жернов кто ковал?
Родион:
- Лес-то я вам доставлял!
Салтивец:
- А руководствовал кто?
Аверьян:
- У меня сын капитан! А другой на флоте!
Неизвестно, чье бы суждение оказалось важнее и как бы проявил себя при этом Салтивец, но как раз в этот момент плотники грянули песню, да так, что окна зазвенели, да еще не какую-нибудь - мы ж все-таки не простые люди - "Ревела буря, дождь шумел"...
Фашисты сожгли ветряк, думали обездолить людей, а ветряк опять крыльями машет, радует сердца буймирцев, мука из-под камня течет белая, ложится, что пух, сухая, аж скрипит, спорая, поднимается хорошо, хлеб что воск, долго не черствеет.
...А кто жернов ковал, вспоминать не будем.
12
Тучный ячмень уродился, клонит колос, а стебелек упругий, воробей сядет и качается на стебле.
Не нарадуется Текля. Так бы, думается, и прижала к груди колосистое поле.
Нынешним летом все буйно пошло в рост.
Картофель цвел, что туман.
Просяные метелки - что калина.
Помидоры как жар горят.
Подсолнечник знойно-желтым цветом убрал землю.
Нелегко было вырвать урожай у ненастья.
Свекла сочным, ядреным листом застлала низины.
Кукуруза - как лес, туго набиты зерном початки.
Завязывается, свивается в кочаны капуста, раскинула пышный лист - не переступишь.
Всю весну суховеи дули, солнце последнюю влагу вытягивало, налетели шальные ветры, - жаворонок не отрывался от земли, чтобы не унес ветер.
Сойдутся девчата в круг. Солнце обжигает цвет. Дрожит чахлый стебелек. Все печальнее девичьи глаза. Сохнет опаленный солнцем стебелек, глядя на него, сохнет и девичье сердце.
Не давали каменеть земле, трижды пололи, рыхлили верхний слой, чтобы не было трещин, не выпаривалась влага, питала бы корень.
А теперь девчата с косами, с граблями вышли в поле. Ведет косарей Галя, загорелая, сильная, мужской размах делает, ровно кладет ряд, даром что пуля прошила ногу. За ней идут Ирина Кучеренко, Наталка Снежко, Надия, косят честь по чести, не ловчат, через колено не перекидывают, не разбрасывают. Запах свежей стерни волнует кровь. Текля тоже взяла косу, повела ровными прокосами.