В синяках, избитые, собрались женщины в поле, среди них и Текля, левый глаз заплыл, багровая полоса перевила лицо, переносье. Брала из копен прелые снопы, слежавшиеся так, что их приходилось с силой отрывать от других, бросала на арбу, подвозила к молотилке. На лбу, казалось, навеки прорезалась суровая морщина. Подруги делились своими злоключениями, своей болью: всякое отребье измывается над тобой; пожилую женщину, Меланку Кострицу, полицаи высекли. Текля, спокойная, строгая, уговаривает подруг не падать духом, не терять надежды, - придет время, за все расплатятся. Меланка Кострица недоверчиво покачала головой: пока солнце взойдет, роса очи выест.
А тут, как на грех, Селивон в поле пожаловал - проверить, все ли собрались. Девчата натянули платки на глаза, сновали туда-сюда по стерне, путаясь ногами в бурьяне, носили на ряднах снопы - скирдовать некогда и не с кем. Староста насмешливо повел глазами: крепко полицаи "обцеловали" девчат! Пообещал:
- Не будете на совесть работать - загоню в Германию!
Что может быть страшнее? Всякому известно - судьба любой девушки в руках старосты.
И с Родионом староста держался не как равный с равным - выговаривал председателю, мол, непорядок на поле, какой-то лиходей вывел из строя молотилку! Шумахер приказал, чтобы ни на минуту не прекращали вывоз зерна на станцию, а тут молотилка неисправна! Дойдет до коменданта, что тогда? А вы где были? Куда смотрели? Кому-кому, а Родиону не миновать лиха. Выходит, судьба Родиона тоже в руках старосты.
Нагнав на всех страху, староста покатил в село, чтобы и там навести порядок, он же должен отчитаться перед комендантом...
Перфил мечется по полю, не знает, как быть - надо спасать снопы, да разве с одними женщинами заскирдуешь? К тому же и лошадей маловато. Можно бы коровами, так нет телег...
Родион заверил старосту, что к вечеру намолотят гору зерна, разве ж он не понимает - обмолотить хлеб нужно до снега. И он приказывает женщинам привести в порядок ток, пока исправят молотилку...
- Будем молотить хлеб цепами! Что, забыли дедовскую грамоту?
Техника теперь какая? Предусмотрительный Родион заблаговременно наказал старикам - делайте цепы, ярма! Старики зашумели: из чего и как? Надо, чтобы выдержанное дерево было. А где его взять? Пойдешь в лес партизан, скажут. Кожи кусочка нет, залатать сапоги нечем!
Буймир все же ежедневно возил зерно на станцию. Шумахер имел возможность убедиться, каков хозяин Родион! Но староста, ненасытная душа, стремится все заслуги себе приписать, это, мол, он порядок наводит, всем заправляет, это его зовут пред ясные очи коменданта, он отчитывается, с него спрашивают! Так и стелется перед комендантом, мелким бесом рассыпается, выслужиться хочет... "Я на первом плане, а Родион - ничто!"