– Такое впечатление, что самоубийцы к вам со всей страны так и тянутся, – фыркнула Леся, не очень-то поверившая в эти байки.
Но ее никто не слушал. Люди припоминали все новые случаи, касающиеся того места.
– А строителя-то тоже рядом нашли.
– Он не в счет.
– Почему это не в счет?
– А потому! Не утоп, а повесился!
– Так ведь где повесился! Возле кладбища березу себе нашел, там и удавился. А от кладбища до камня всего-то двести метров.
– Это если напрямки идти.
– А чего бы и не сходить? И потом, с чего тот мужик вдруг взял и повесился? Ведь все у него в жизни ладно было. Жена потом с парнишкой приезжала. Славная такая женщина. И мальчик хороший. И чего мужику не жилось? Золотые руки. Не пил. И вдруг – бац! Взял и повесился.
– Вы это про какого строителя? – заинтересовалась Кира, у которой все время ушки были на макушке.
– Что питомник на том берегу строил.
– «Восторг»?
– Он самый!
– И когда это случилось?
– Так лет десять уже тому назад.
– И повесился?
– Ну.
– Сам?
– Следствие приезжало. Сказали, что сам.
Выходило, что злополучное место насчитывает как минимум четыре жертвы. И это только в последние годы.
– Ученые даже к нам в прошлом году приезжали. Как бомж утоп, так и прикатили. Сказали, что хотят сами посмотреть, что за камень такой удивительный.
– И что?
– А ничего! Изучали, исследовали. Целое лето там прокрутились. И ни одной жертвы!
– А сказали-то что?
– Сказали: геопатогенная зона. Какой-то разлом коры.
– А я лично думаю, – подала голос какая-то тетка из толпы, – что это все душа Марфы покоя себе никак не найдет. Вот и бродит, компанию себе ищет. Кого приметит, к себе в омут заманивает.
– Она же не русалка, – возразил ей кто-то. – Это русалки к себе в реку заманивают доверчивых простаков. А Марфа, судя по всему, могла стать только привидением.
– А привидение что? Лучше? Ему тоже компания требуется!
Лично самой Кире казалось, что Марфа могла бы удовольствоваться и компанией своего жениха. Или ей требовалось большое общество?
– Да чушь это все – про привидения! – не поверила Леся местным страшилкам. – Не бывает, чтобы одно привидение к себе других заманивало.
– Ты так говоришь, словно лично была знакома хотя бы с одним привидением.
– Не была. Но ведь нелогично, когда привидение спокойно ведет себя почти триста лет, а потом вдруг очухивается и начинает собирать себе придворных.
– А почему триста лет?
– Ну, а когда Марфа на себя руки-то наложила? Уж ясно, что до революции дело было. И хорошо, пусть не триста, а всего лишь сто лет прошло с тех пор. Но все равно ведь странно. Сто лет тихо было, а в последние годы прямо прорвало!