Маркос действительно нашел ее в другой ванной комнате и, похолодев, застыл на месте. Ванессу жестоко рвало. Он хотел поспешно удалиться, но тут его словно оглушило. Отчего это может быть? Холодные змейки поползли у него по позвоночнику. Даже ему, далеко не специалисту по женским недомоганиям, стала ясна природа ее утренней тошноты.
Нет! Этого не может быть! Невозможно!
Но почему же невозможно?
Ванесса в последний раз прополоскала рот и умыла лицо. Она чувствовала усталость. Главное, почему это с ней случилось? Она выскользнула из постели, направилась в ванную, и тут у нее закружилась голова и ее сильно затошнило.
Дрожащими руками она поправила волосы и взглянула на свое отражение в зеркале. Бледная, как привидение, и только россыпь золотистых веснушек слегка оживляла лицо.
У нее утренняя тошнота!
Слова пронеслись в мозгу, но их значение не сразу дошло до сознания.
Я не беременна! Этого просто не может быть!
Должно быть, что-то попало в горло. Или это последствия той простуды, перед Рождеством, когда Маркос заставил ее принимать антибиотики.
Выходя из ванной, Ванесса решила, что такой эффект дала тоска по Маркосу, ведь его так долго не было! Недаром же последние десять дней она чувствовала себя отвратительно! А вдруг у нее вирус, с испугом подумала она. Ей не хотелось обременять Маркоса. Он ненавидел болезни, даже если болел сам. Начинал нервничать, сердиться на себя и других. Это она уже знала.
Она не поддастся болезни. Теперь, когда ее вырвало, микробы выскочили наружу и все будет прекрасно. Решительно завязав пояс халата, она отправилась на поиски Маркоса.
Он оказался на кухне. Засыпал зерна кофе в кофемолку.
— Я все сама сделаю. — Ванесса знала, как он не любит возиться с кухонной посудой.
Маркос посторонился.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, вглядываясь в ее лицо.
Только бы он не заподозрил, что у меня вирус, подумала она. Такая новость ему не понравится.
— Отлично! — Она широко улыбнулась и посмотрела ему в глаза. — О, Маркос! Я так рада, что ты вернулся! Я сильно по тебе скучала!
Показалось ей или нет, что в его взгляде мелькнуло и тут же исчезло недовольство? Он коснулся ладонью ее щеки.
— Да, я это понял прошлой ночью! — снисходительно кивнул он, а ее щеки вспыхнули ярким румянцем.
Она бледна, тем временем думал Маркос. Почему она не сказала, что у нее бывает тошнота? Постеснялась обременять его проблемами. Это все английское воспитание, деликатность — национальная черта.
Маркос взглянул на кухонные часы и тихонько выругался по-гречески. Через пятьдесят минут у него встреча с одним из директоров. Тот, конечно, подождет, но нельзя так вести себя с подчиненными. Иначе они вообразят, что им тоже можно иногда опаздывать.