Распад Римской империи, казалось, похоронил и эту профессию, мы знаем, что на соборах католического духовенства в эпоху раннего средневековья святые отцы выступали со своими аргументами кто на латыни, кто на греческом, кто на древнееврейском и, говоря одновременно, не могли ни понять, ни убедить друг друга…
Когда вновь завязались торговые отношения между Востоком и Западом, наши предки-переводчики снова стали входить в милость. Ко двору султанов приходили внешнеторговые посредники, знающие западные языки, – «драгоманы»; название это, вероятно, происходит из древнеарабского «тарджуман» (посредник) или англосаксонского «друг герман» (слуга, работник). День поработав на синхроне, я склонна думать, что верна, скорее, вторая этимология.
А. Наима в своей книге «Annals of Turkish Empire» упоминает одного-единственного драгомана, который говорил на четырнадцати языках и который, кстати, был венгром.
Сейчас уже странно слышать, что в эпоху Возрождения профессия устного переводчика расцвела потому, что венецианские и генуэзские князья не понимали языков друг друга и говорить могли только через переводчика. Как в свое время скульпторы и художники, наши предки-переводчики имели своих меценатов и порою входили в число придворных. Но меценатство оказывалось больше гнетом, чем покровительством. И если художники стали освобождаться от него в начале прошлого века, то устные переводчики – только столетием позже. В начале нашего, двадцатого века переводческая профессия родилась заново как независимое поприще, как восьмая сестра семи свободных искусств («septem artes liberales»). Однако приличествующую ей роль она обрела, а точнее, стала обретать, когда после второй мировой войны стали вырисовываться перспективы мирного сосуществования народов. Этот исторический поворот принес с собой прежде всего количественные изменения. До сих пор регулярные международные отношения осуществлялись посредством дипломатических корпусов, у которых был общий язык – французский. Интересный факт: после крушения наполеоновской империи на Венском конгрессе, в 1815 году, переговоры о способах изживания французского влияния представители Священного союза вели на французском языке.
Через 130 лет, в 1945 году, человечество стало искать возможности сотрудничества в политической, экономической и культурной областях по столь многочисленным и разнообразным вопросам, что положение переводчика решительным образом изменилось. От ведущих переговоры не всегда было возможно требовать, помимо профессиональных знаний, соответствующих им знаний языковых. Потребность в переводчиках уже не могли удовлетворить те женщины и мужчины, которые говорили на двух или трех языках по стечению личных обстоятельств. Началась планомерная подготовка переводчиков в специальных школах, разновидностей которых насчитывается в настоящее время много. В настоящее время нет такого крупного или среднего города в Европе, который не гордился бы своей переводческо-языковой школой или кафедрой при университете или институте. Профессия переводчика, за исключением ряда стран, стала наиболее хорошо оплачиваемой. И неудивительно: ведь она требует от человека предельного напряжения всех его душевных сил и умственных способностей, сопряжена с огромной ответственностью и зачастую полностью лишает переводчика права принадлежать себе; к усилиям и волнениям, связанным с этой деятельностью, невозможно привыкнуть, несмотря на самые замечательные навыки.