— Это тебе. Отец просил прочитать и как можно скорее дать ответ...
Трифон Йотов вынул письмо из конверта. Вначале брат писал о своих делах, о жене, а затем перешел к вопросу об изобретении. Он сообщал Трифону, что согласен на тридцать процентов от общей стоимости патента, а семьдесят процентов будут внесены на имя Йотова в один из парижских банков. «Думаю, этих денег хватит Евгению, чтобы получить образование во Франции», — писал брат. Затем он перешел к практическим советам, как переслать чертежи, используя при этом чемодан Эжена с двойным дном. Причем Эжен не должен знать, что в его чемодане пересылаются документы, потому что может отказаться взять их. В конце брат просил непременно свозить Эжена в Заножене.
Трифон прочитал письмо брата вслух перед всеми членами семьи, старательно избегая тех мест, где говорилось об изобретении.
— Да, да! — оживился Эжен. — Папа очень хотел, чтобы я побывал в Заножене́!
— Да не Заножене́, а Зано́жене! — нетерпеливо поправил его Румен.
Все рассмеялись тому упорству, с которым Румен поправлял ошибки своего парижского двоюродного брата.
— Ты меня исправляй, Румен! Болгарский язык очень трудная...
— Ну вот опять... Не трудная, а трудный, — сказал Румен к всеобщему удовольствию.
В это время зазвонил телефон.
— Париж заказывали? — прозвучал в трубке голос телефонистки.
После разговора с Парижем все пожелали друг другу «спокойной ночи», и вскоре в квартире воцарилась тишина, Только Йотов долго не мог уснуть. Предложение брата вызвало в его душе бурю чувств. Предположим, что его уволят с работы, разве он и в таком случае не сможет распоряжаться собственным изобретением и тем самым обеспечить Евгению необходимые средства? Хотя о чем это он! Разве возможно, чтобы его уволили, чтобы его место занял негодяй!?
Трифон долго ворочался в постели и лишь под утро забылся тяжелым сном.
Чтобы не тревожить уставшую с дороги Виолетту, Чавдар перенес телефон в кухню, подсел к столу и принялся внимательно изучать текст письма синьоры Грациани. Совсем обыкновенное письмо. Оно даже свидетельствовало о патриотических чувствах болгарки, вынужденной жить вдали от родины. Но что-то в нем настораживало даже с первого взгляда, и Чавдар перечитал письмо в третий раз. Вот что в нем было написано:
Милан, 3.VI.1980 г.
Дорогой Иван!
Помнишь пианистку, которая привезла тебе весть от меня прошлым летом к Петрову дню?
Ее зовут Виолеттой. Ока отправляется в Софию на летние каникулы. Заедет по пути на несколько дней в Париж. В Софию прибудет, вероятно, после 10-го.
Так вот, с этой Виолеттой посылаю тебе часы-кукушку, манометр для машины, носки и галстук.