Домой он тоже возвращался пешком. Дождь все еще продолжался — тихий, мелкий — абсолютно невероятный для этого времени года. Витоша была окутана туманом. Из-за продолжительной суши листва с некоторых каштановых деревьев почти совсем облетела. Подхваченные легким дуновением ветерка, сухие листья с тихим шелестом падали на землю. Трифон ступал на них с безразличием, ощущая в сердце тупую боль. Первые осенние листья — как его надежда, сорванная ветром неправды и несправедливости.
Надо сказать, что Йотов с самого начала ничего особенного не ждал от этой встречи с административным секретарем, но глубоко в душе все-таки верил в справедливость. И хотя ему хорошо были известны старые связи Златанова с председателем комиссии, он питал надежду, что к нему отнесутся с должным вниманием и уважением.
Перед тем как отправиться в институт, он зашел на физический факультет университета чтобы справиться об Евгении. Секретарша любезно согласилась проверить списки принятых. Фамилии Евгения в них не оказалось. Надежды на то, что будут отпущены дополнительные места, не было никакой. С горечью в сердце Йотов переступил порог института и направился прямо к двери с табличкой «административный секретарь». С первой же минуты Джамбазский постарался продемонстрировать свое негативное отношение к нему. Не улыбнулся, не протянул ему руку для приветствия, не пригласил сесть, а лишь взглянул вопросительно, как будто не зная, зачем Йотов пришел. На вопрос Йотова, почему комиссия медлит с решением, Джамбазский резко ответил, что каким бы ни было решение комиссии, оно все равно не будет в пользу Йотова. И добавил: «Не лучше ли вам уйти по собственному желанию, не дожидаясь решения комиссии?» «Если кто-то и должен уйти по собственному желанию, так это Зико Златанов, — взорвался Йотов. — Я готов опровергнуть все его беспочвенные обвинения!» «Вы готовы опровергнуть на словах, но кроме слов, нужны еще и документы, которые доказали бы вашу невиновность, а их у вас нет. А Златанов представил документы, подтверждающие вашу вину». «Почему же вы прячете эти документы, почему не показываете их мне?» «Они рассмотрены комиссией, на их основе вам заданы вопросы, предстоит проверка ваших ответов. Чего вы еще хотите?» «Я хочу знать мнение комиссии, чтобы обратиться, если понадобится, в более высокую инстанцию». «Так вы еще и угрожаете? Хотите оказать нажим на председателя комиссии?» — поднялся с места Джамбазский. «Это вы мне угрожаете, заставляете уйти из института, не дожидаясь решения комиссии». «Ну хорошо же, слушайте: комиссия считает, что в создавшейся в институте неколлегиальной атмосфере виноваты обе стороны, но первопричина — все-таки вы. Против вас выдвинуто множество обвинений, правда, явных доказательств нет, но это и не нужно, так как эти обвинения выдвинуты несколькими лицами. Именно поэтому я по-товарищески и посоветовал вам уйти, чтобы не давать делу огласку. Но раз вы не понимаете доброго к вам отношения, делайте, что хотите», — театрально, с пафосом закончил Джамбазский.