Специалист по Сицилии Джузеппе Питтре уже в то время отошел от традиционной трактовки понятия «мафия». В 1891 г., анализируя материалы о деятельности «братства», он писал: «За последние двадцать лет появилось множество публикаций о мафии, в которых высказывались самые разноречивые мнения о ней и ее деяниях, поэтому при сопоставлении всех этих противоречивых сведений можно было легко сделать неверные выводы».
Отсутствие достоверных документов вплоть до сегодняшнего дня открывало широкие возможности для различного рода домыслов. В настоящее время старейшим документом о деятельности мафии считается отчет прокурора Трапани Пьетро Уллоа министру юстиции испанского короля Фердинанда II Бурбона, относящийся к 1838 г. В этом отчете, в частности, говорилось: «Во многих деревнях существуют братства, большей частью состоящие из семи человек и именующие себя партиями. Они не устраивают сборищ и связаны лишь со своим предводителем, являющимся в одних местах должностным лицом, в других — священником».
И хотя уже в 1894 г. итальянский министр внутренних дел Джироламо Кантелли назвал мафию «настоящим социальным бичом» и «эпидемией», центральное правительство в Риме не предприняло никаких серьезных попыток ликвидировать «Общество чести».
Не могло или не хотело? Одних полицейских акций было явно недостаточно, поскольку мафия пустила глубокие корни в феодальном обществе Сицилии. Искоренить ее означало подорвать сами основы феодального порядка. Не одно десятилетие мафия строила и укрепляла свои цитадели, большая часть которых сосредоточена в западной части острова, где находилась столица мафии, город Палермо. В этой области Сицилии особенно резко бросалась в глаза бедность домов, в которых многодетные семьи влачили жалкое существование в ужасающей нищете и тесноте. Здесь царила поголовная неграмотность, которая сохранилась вплоть до наших дней. Статистика 1960 г. красноречиво свидетельствует о многом: в век ядерной физики и космических полетов почти 27 % сицилийцев не умеют читать и писать, а еще 20 % могут написать только свое имя.
Один итальянский журналист, занимаясь историей «братства» и изучая сицилийский диалект, который считается почти самостоятельным языком, сделал потрясающее открытие: сицилийские глаголы не имеют формы будущего времени. Сицилия — остров без будущего! Но вопреки всем невзгодам большинство жителей Сицилии не покорились судьбе: хотя с помощью грубой силы крупным землевладельцам удавалось подавлять стихийные выступления крестьян, боровшихся за землю и социальный прогресс, однако окончательно покончить с ними они не могли. В 1893 г. непрекращающиеся бунты крестьян вылились в мощное крестьянское восстание.