Когда я заговорил о подозрении в членовредительстве, Кирхенберг был вне себя от возмущения:
— Да это же просто смешно! У Сергея особое отношение к собственному телу, чуть ли не нарциссическое. При всех предрассудках, существующих по отношению к нам, гомикам, надо же все-таки понимать, что мы с большей заботой относимся к своему телу, чем обычный гетеросексуал. Мы — это наши тела, господин Зельб.
— А что, Сергей Менке действительно гомик?
— Еще одно преюдициальное заявление! — произнес Кирхенберг почти сочувственно. — Вы никогда не сидели на Шеффель-террасе>[132] с книгой Стефана Георге? Попробуйте как-нибудь. Может, тогда вы почувствуете, что гомоэротика — это не вопрос бытия, а вопрос становления. Сергей не есть, он становится, он находится в процессе становления.
Я попрощался с профессором Кирхенбергом и пошел мимо дома Мишке наверх, к замку. Поднявшись в замок, я постоял немного на Шеффель-террасе. Мне было холодно. Или мне стало холодно? Больше никаких признаков становления я не заметил. Может, потому, что был без Стефана Георге.
В кафе «Гунде» уже продавалось рождественское печенье. Я купил кулек, чтобы порадовать Юдит по дороге в Локарно.
В конторе у меня все шло как по маслу. В телефонной справочной службе мне дали номер католического пастора в Роте. Тот охотно прервал свою работу над текстом следующей проповеди и сообщил мне, что командиром ротских бойскаутов с незапамятных времен подвизается Йозеф Мария Юнгблют, учитель по профессии. Я тут же дозвонился и до старшего учителя Юнгблюта, и тот с готовностью согласился встретиться со мной завтра после обеда и побеседовать о маленьком Зигфриде. Юдит договорилась с Тибергом о встрече в воскресенье во второй половине дня, и мы решили выехать в субботу.
— Тиберг с нетерпением ждет встречи с тобой!
По новой автостраде от Мангейма до Нюрнберга, собственно, два часа езды. Съезд с автострады Швабах-Рот находится в тридцати километрах от Нюрнберга. Когда-нибудь Рот окажется на участке автострады Аугсбург-Нюрнберг. Но я этого уже не увижу.
Ночью выпал свежий снег. У меня было две возможности: ехать по крайней правой, уже разъезженной полосе или по левой, узкой, предназначенной для обгона. Обгонять длинные фуры, протискиваясь мимо них по этой неверной тропе, — удовольствие сомнительное. Через три с половиной часа я наконец прибыл в Рот. Несколько фахверковых домов, несколько построек из песчаника, одна евангелическая и одна католическая церковь, кабачки, ориентированные на солдатские потребности, и много казарм — даже какой-нибудь местный патриот не отважился бы назвать Рот жемчужиной Франконии. Было уже около часа, и я отправился на поиски какого-нибудь трактира. В «Красном олене», устоявшем под натиском фастфуда и даже сохранившем свою старинную обстановку, готовил сам хозяин. Я попросил официантку порекомендовать какое-нибудь баварское блюдо.