— Он еще на Пороге? — спросил Блейн, чувствуя холодок в затылке.
— Он молчит уже больше года, — сказала Алиса — Думаю, он уже перешел в послежизнь. Подлец!
Несколько секунд она плакала, потом вытерла глаза маленьким платочком и траурно посмотрела на Блейна.
— Я не буду вас беспокоить. В конце концов он сам продал свое тело, и теперь оно целиком ваше. Я ничего не требую от вас. Но мне так одиноко, так тоскливо.
— Представляю, — пробормотал Блейн, подумав, что она совсем не в его вкусе. То есть, объективно говоря, она была достаточно привлекательной. Симпатичная, но несколько пышновата. Четкие, приятные черты лица, смелые и явно украшенные гримом. Волосы, хотя и не от рождения рыжие, были мягкими и красиво падали на плечи. Он представил, как женщина такого типа ругается с полицейским, уперев руки в бедра, или торгуется на рынке, тянет рыбачий невод, танцует фламенко под гитару или пасет коз на горном склоне, длинная юбка путается в ногах, шелестит на крутых бедрах, а крестьянская блуза натягивается на груди… Но она не была в его вкусе.
Тем не менее, напомнил он себе, Фрэнк Кранч находил ее вполне соответствующей его вкусам. А он носит тело Кранча.
— Почти все наши друзья были охотниками в китайской игре, — продолжала Алиса. — Они, конечно, заходили иногда после того, как Франк отбыл. Но вы ведь знаете охотников, у них одно на уме.
— Так ли это? — спросил Блейн.
— Да. Поэтому я вернулась из Пекина в Нью-Йорк, где родилась. И однажды увидела Франка, то есть, вас. Я чуть сознание не потеряла. То есть, я могла ожидать чего-то такого, и все же не так-то просто это, когда видишь вдруг мужа на улице.
— Я тоже так думаю, — сказал Блейн.
— Поэтому я ходила за вами и все такое прочее. Я не хотела беспокоить вас, но не могла успокоиться. И я подумала, интересно, что вы за человек… Понимаете, Фрэнк был такой… то есть, он и я… нам было так хорошо вместе, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Конечно, — сказал Блейн.
— Я уверена, что вы думаете, что я уродина!
— Вовсе нет! — возразил Блейн. Она посмотрела прямо ему в лицо, с одновременно траурным и кокетливым выражением. Блейн почувствовал, как старый шрам Кранча начал пульсировать.
Помни, сказал он себе, Кранча больше нет. Теперь есть только Блейн. Воля Блейна, поступки Блейна, вкус Блейна…
Разве не так?
Эту проблему нужно решить, подумал он, схватив ждущую Алису в объятия и целуя ее с неблейновским пылом…
Утром Алиса приготовила завтрак. Блейн сидел, глядя в окно, и невесело размышлял.
Прошлая ночь доказала ему, что Кранч продолжал оставаться королем в государстве под названием тело-сознание Кранча-Блейна. Вчера ночью он вел себя с совершенно не в своей манере. Он был груб, нетерпелив, зол, ненасытен. Он был именно таким, каким ни за что не хотел бы быть раньше, и вел себя со страстностью, граничащей с безумием.