- Ну что, девка,- говорит Авдотьюшке пьяная нечесаная продавщица,покупаешь колбаски? Раз в десять лет такую колбаску достать можно. А Авдотьюшка не отвечает, ком в горле.
- Какую берешь? - спрашивает продавщица,- эту? - И поднимает крепкий сырокопченый батон.
А Авдотьюшка не видит, слезы в глазах.
- Чего плачешь? - спрашивает продавщица,- зять из дому выгнал?
- Нет у меня зятя,- еле отвечает Авдотьюшка и всхлипывает, и всхлипывает.
- У ней, видать, украли что-то,- предположил подсобник с морской грудью,украли у тебя что-нибудь, старая?
- Украли,- сквозь слезы отвечает Авдотьюшка.
- Ты, что ль, Микита? - И к тому, у которого Сталин из-за майки-занавески выглядывает...
-Да я ее в глаза не видел,- отвечает Микита,- у ней старой только геморрой украсть можно.
- Украли,- говорит Авдотьюшка, и слезы льются, льются... Давно так не плакала.
- Украли, в милицию иди, не мешай торговле,- говорит продавщица и сырокопченый батон на весы кладет, антисемиту вешает.
Видно, опомнился антисемит, вернулся, поверил дураку. И другой народ подходит все более и более. Растрезвонил дурак про советскую колбасу.
О советской колбаске следует сказать особо. Колбасные очереди наряду с очередями апельсиновыми являются главным направлением торговой войны между государством и народом. Мы с вами в настоящих колбасных и апельсиновых очередях не стояли, потому что Авдотьюшка их избегает. Хитра Авдотьюшка, и посадские хитры. И украинцы-махновцы редко там попадаются. Они больше по окраинам, где какой дефицит выбросят. Кто же стоит-воюет в тех очередях? Вокзалы. А что такое вокзалы? Это сам СССР. Но за апельсинами СССР поневоле стоит. Выращивает СССР в обилии вместо груш-яблок автомат "Калашников", а "третий мир" апельсин выращивает. Натуральный обмен вне марксова капитала. Не свой, не привычный продукт - апельсин. От него у СССР отрыжка горько-кислая. Не серьезный продукт апельсин, под водку не идет. Детишкам дать погрызть разве что. Иное дело колбаска...
В колбасных Москвы вокзальный дух, вокзальная духота... Кажется, вот-вот прямо в московских колбасных, вызывая головную боль, закаркает диктор: Внимание, начинается посадка на поезд номер... И пойдут поезда прямо из московских колбасных на Урал, в Ташкент, в Новосибирск, в Кишинев... Вокзальный народ не буйный. Посад хитер, а вокзал терпелив. Хитрость - она резиновая, а терпение - оно железное...
Железо ждать умеет. И свое соображение у железа тоже есть. Знает, какие продукты на какие расстояния везти можно. Ведь образование в СССР шагнуло далеко вперед. Высок в очередях процент образованного народа. Инженеры стоят, химики-физики... Стоят, рассчитывают... До Горького мясцо доезжает и маслице. А до Казани мясо протухает, но колбасы вареные выдерживают. За Урал копчености, чай, консервы везти можно. Апельсины те же для баловства ребятишкам. Но лучше нет настоящей копченой колбаски. И терпеливо железо стоит. Стоит СССР в очередях за колбасой. "Эх, милая, с маслицем тебя да с хлебцем, как в былые времена". Опомнилась и Авдотьюшка. - Я первая,- кричит, я очередь первая заняла. Куда там, оттерли. Обозлилась Авдотьюшка, уж как обозлилась: "Народ нынче оглоед, народ нынче жулик". Разошлась Авдотьюшка от обиды. Платок с головы сбился. Об кого-то кулак свой ушибла, об кого-то локоть рассадила. Поднатужилась Авдотьюшка, попробовала пихнуть. Да тут ее саму пихнули. Какой-то даже не оборачиваясь, задом пихнул. А зад у него передовой, комсомольско-молодежный, железобетонный.