Однако, Антон только посмеялся над моей попыткой сунуть ему деньги, и сказал, насмешливо глядя на меня сверху вниз: «Слушай, да не собираюсь я покушаться на твои прелести, тем более, что они меня совсем не заводят! У меня нет проблем с женщинами, и тебе я предлагаю только дружбу!»
«Надеюсь, что так,- подумала я, мучаясь подозрениями. – По крайней мере, я сделала все, что смогла».
Так завязались наши странные отношения. Антон звонил мне каждую пятницу и назначал очередную встречу, мы планомерно обошли дельфинарий, океанариум, 2 спектакля, 1 кинопремьеру и 5 ресторанов. Чем больше времени мы проводили вместе, тем меньше у меня оставалось сомнений в его чувствах. И тем больше я убеждалась в первоначальном диагнозе: я не испытывала к Антону ровным счетом никаких чувств.
И спустя 2 месяца случилось то, чего я боялась с первого дня нашей встречи: Антон пригласил меня в гости, собственноручно приготовил ужин, подарил мне букет цветов и признался в любви.
Худшей ситуации трудно себе представить, особенно если мужчина смотрит на вас глазами, полными мольбы и говорит: «Я тебя не тороплю. Я все понимаю, тебе нужно время…»
Черт подери, мне не нужно было никакого времени, я с первой встречи знала, что между нами ничего не будет! Поэтому я выскользнула из- за стола и, отказавшись от приватных танцев, практически сбежала домой.
В моем характере много мужских черт, не знаю, врожденных, или приобретенных за долгие годы выживания, но, как большинство мужчин, я терпеть не могу всякого рода разборки. Мне всегда было гораздо легче сбежать и поменять номер телефона, чем объяснять человеку, почему я поступила так, а не иначе, и что я при этом имела в виду.
Мысль, что мы в ответе за тех, кого сразу не послали, раздирала мне душу, но, несмотря на это, я все же ушла в глухую несознанку, перестала отвечать на сообщения, заблокировала Антона в Аське и перестала брать телефон. Я злилась на себя, на него, а больше всего на судьбу: ну почему, почему надо исполнять желания, обязательно внося в них ложку дегтя? Почему меня отвергают любимые мною мужчины, и исчезают из моей жизни, какие бы усилия я не предпринимала, а меня, словно в насмешку, любят те, кому я не могу ответить взаимностью?
Самое обидное было в том, что за время нашей «дружбы» я успела привязаться к дочкам Антона, с которыми мы проводили время каждую субботу. Вообще- то, я не люблю детей. Вернее, они мне мало интересны, и тратить время на общение с какими- то жующими сопли детенышами людей мне всегда было, по меньшей мере, скучно. Но эти девочки- 8 и 10 лет растопили мое суровое сердце с первой же нашей встречи. Я была удивлена, что дети, увидев рядом с папой чужую тетю, не смотрели на меня подозрительно и косо, а искренне улыбались и сували мне в руку свои маленькие ладошки. Вначале подобное расположение детей казалось мне странным, и я истинктивно отдергивала руку всякий раз, как кто- то из детей дотрагивался до меня, по вскоре привыкла. Привыкла и испугалась. Я почувствовала, что в моей душе просыпается неведомое доселе чувство: я начинала привязываться к этим тактичным, веселым и безгранично искренним девочкам. Я боялась этой привязанности еще и потому, что мать девочек пила, и Антон подумывал о том, чтобы забрать дочек у матери. Естественно, в каждой женщине он видел новую мать для своих детей, и я оказалась в странной ситуации: я почти готова была стать матерью этим девочкам, но не готова стать женой их отцу.