- Занят... Не может... Срочно занят...
Звякнул телефон.
- Нет, не пришел,- ответила секретарша Валя, торопливо схватив трубку...Хорошо... Примем меры... Да, на участок я звонила...- Бережно положив трубку одного телефона, она схватила трубку другого, начала лихорадочно сердито набирать.- Чего вы заглядываете? - крикнула она Киму...
- Я,- едва слышно вымолвил Ким, облизав языком пересохший рот,- меня вызвали...
Валя быстро кинула трубку, схватила телефон, очевидно, связывающий с "хозяином".
- Пришел,- крикнула она и повернула голову к Киму.- Проходите быстрей...
Кабинет "хозяина" был громадный, как зал, и потому производил впечатление пустого, напомнил Киму одну из приснившихся этой ночью комнат. Стояло два стола в виде буквы "Т", крытый никелем сейф, диван в чехле. Помимо мягких полукресел у "нижестоящего" стола располагалась выпачканная рудой скамеечка, на случай, если кто-либо из вызванных одет в спецовку. Под скамеечкой этой лежала специальная войлочная подстилка, покрывающая часть паркета. На противоположной стене, перед глазами "хозяина", помещалось специальное контрольное устройство, автоматически связанное с подъемником шахтного копра. Каждый поднятый из шахты скип с рудой отмечался вспыхивающей красной электролампой. Таким образом остановка, заминка моментально фиксировалась "хозяином" непосредственно. На столе "хозяина" было четыре телефона, вентилятор, сифон газводы и образцы руд. Войдя, Ким остановился у порога.
- Здравствуйте,- сказал он и снял каску, потом спохватился, стащил и подшлемник.
"Хозяин" молча смотрел издали, пригнувшись, форменные молоточки в петлицах, золотые вензеля вдоль рукава и пуговицы кителя поблескивали. У "хозяина" было простое крестьянское лицо, однако располневшее, даже человек, не знавший "хозяина" ранее, чувствовал, что провисшие щеки и налившиеся жиром уши сильно изменили его облик. Рядом с "хозяином" сидел мужчина в коричневом пиджаке, поджарый и острый: с острыми плечами, острым носом и тонкими губами, плотно сжатыми, но шевелящимися.
- Ну,- сказал наконец "хозяин",- рассказывай...
Голос его был глуховатый, с хрипотцой, однако все-таки угадывалось сходство с тем, звучавшим на всю страну по радио первого января. Кимом вдруг овладело успокаивающее чувство собственной значимости, участия в каком-то серьезном деле, пока ему неизвестном. Он острожно сжал кулак, сильно пошевелил пальцами, так он всегда незаметно давал выход избытку нахлынувших чувств. Он стоял среди кабинета, следя за четко вспыхивающими через равные промежутки лампочками, за автоматическим совершенным устройством, гордясь тем, что принадлежит и подчиняется всему этому.