— Надо же бойцов подбодрить, — шепнул боец Балагур на ухо предводителю. — Сейчас такое начаться может… Настроить их, понимаешь? Если наши дрогнут, то этих-то уж мародеров, — он пренебрежительно кивнул в сторону переминавшихся с ноги на ногу ополченцев, — просто по стенкам размажет, икнуть не успеют.
— Ты это брось — мародеры, — сурово отрезал Батя. — Без них никуда. Ты, что ли, офицер, будешь земельку лопатить?
— Не буду, — согласился Балагур. — У меня другая привилегия, Батя, — в эту земельку лечь первым.
— Вот ты горазд заливать, — буркнул командир. — Забыл, что у нас все равны?
— Но одни равнее других, — снова заулыбался тот.
Батя знал, что последнее слово всегда остается за Балагуром, поэтому просто плюнул и не стал спорить.
— Ну, все готовы? — обернувшись, гаркнул он.
Ответом ему был разноголосый гул.
— Ну — добро. Много говорить не буду — все без меня знаете. — Голос Бати был тверд, речь напоминала удары булыжником. — Кто сдрейфил, пусть лучше сейчас в сторону отойдет — другим не мешает. Там, — ткнул он пальцем в потолок, — будет поздно. Все помехи устранять будем беспощадно. Понятно?
Гробовое молчание.
— А раз понятно, надеть противогазы. Ну, сынки… Давай! Раз-два, взяли!
По его сигналу тросы, закрепленные на держащих свод подпорках, натянулись, как струны.
— Раз-два, взяли!
Сначала ничего не происходило — неровно отесанные, кривые бревна крепежа казались вросшими в потолок. Но вот медленно, с мучительным скрипом, вершина одной из подпорок поехала по неровному бетону, дождем посыпались вниз песок и мелкие камушки. Доска, в которую она упиралась, с грохотом рухнула вниз, и часть свода сразу просела на полметра вниз. По каменному своду пробежала черная извилистая трещина. Зловонная капель превратилась в сплошной ливень.
— Потяни, мать вашу!
Но вторая подпорка и без помощи тросов уже лопалась по вертикали под многотонным, неподъемным для нее весом. Со стоном расщеплялись древесные волокна. Конструкция продержалась еще какие-то доли секунды, а потом все перекрытие разом рухнуло угловатыми бесформенными обломками, обдав людей водопадом брызг, шрапнелью бетонных осколков и потоком невозможного, почти осязаемого смрада, легко проникавшего сквозь фильтры противогазов.
Вместе с обломками с потолка рухнула вниз белесая щетинистая тварь размером с человека. Оскалив клыки в палец длиной, она дико зашипела и метнулась вперед. Загрохотали автоматы, невозможно громкие в этих тесных лазах, сметая мерзкую тварь свинцом, разрывая се на части.
А Батя уже карабкался с ловкостью заправского альпиниста вверх по каменной насыпи, ощетинившейся ржавой арматурой. Теперь не было времени на то, чтобы раздавать команды, но и нужды такой не было: бойцы действительно были отборные, и теперь действовали сами — слаженно, как один организм. Рядом с командиром двигался Балагур — подставляя то руку, то плечо. За вожаками шли остальные, устанавливая и крепя дюралевые штурмовые лестницы. Ополченцы пойдут последними — но может статься, что благодаря им сражение и будет выиграно. Там, наверху, не будет лишней ни одна пара рук, ни один клинок, даже если этот клинок — самоделка, неумелая пародия на оружие…