«Так тебе и надо, — подумал он, чувствуя, как отлегло. — Посмотрим еще, кто кого тут сильнее напугает».
Многоножка все ползла и ползла мимо. На свет из джунглей прилетали и принимались биться о стекло мошки, жучки, ночные бабочки и прочая крылатая живность. А эта дрянь с лапками, струящаяся по стеклу снаружи, казалась бесконечной. Сколько в ней метров, интересно?
«Чем не кино? — довольно думал старшина, устраиваясь поудобнее и вытягивая светящуюся трубочку из чехла побольше. — Даже уютно, в общем».
Но «кинолента» оборвалась быстро.
Внезапно мошкара порскнула в стороны, сороконожка дернулась и пропала из поля зрения, а стеклянную стену потряс удар, отдавшийся дребезжанием по всему зданию.
Едрррить!
А сквозь мутное стекло на Игоря уже смотрели чьи-то огромные, светящиеся в тусклом свете «фонаря» глаза с узкими вертикальными зрачками. Широко расставленные, немигающие… Медленно, как во сне, он поднял автомат…
Какая-то сила вырвала пробирку из рук.
— Ты охренел совсем, Князев? — прошипел ему на ухо капитан, волоком оттаскивая за плечо от стекла по грязному иолу. — Со всех джунглей решил к нам хищников приманить?
— Да я…
— Что «я»?! Не спится тебе? А ну пошел на пост! Сменишь Назарова. Живо. Не спать, не курить, огня не зажигать. Понял?
— Так точно…
— Вернёмся — получишь три наряда вне очереди. Лично прослежу!
* * *
Утро было хмурым. Позвякивая амуницией, матерясь вполголоса, раздирая рты в немилосердной зевоте, бойцы, не выспавшиеся на своих жестких «постелях», копошились, стараясь прийти в себя. Хуже всех, наверное, было Князеву: часа за два до подъема Федотов заменил его на посту другим бойцом, сжалившись над проштрафившимся новичком, и тот сразу провалился в сон, но что такое два часа после бесконечного и тяжелого дня?
И видения были тревожными: какая-то комната, какой-то плачущий ребенок, огромные грубые солдаты, переворачивающие все вверх дном… Почему-то во сне Игорю было очень страшно. Очень.
Не выспался он вообще.
— Ничего, — смеялся над ним сержант Байкальцев, с которым Князев сдружился вчера. — Оклемаешься. Ночью спать надо, а не красотами любоваться. Зато сейчас тебе Цербер прохлаждаться не даст.
Цербером бойцы звали своего командира — за редкие душевные качества.
— Выдвигаемся через пятнадцать минут, — объявил капитан бойцам. — Порядок движения прежний. Бдительность удвоить — мы вступаем на чужую территорию. Оружие применять без команды, сразу на поражение. Все движущееся считать целью.
Вводная заняла как раз те самые пятнадцать минут.
— Хоть бы чайку вскипятить, — ворчал Байкальцев, придирчиво выбирая себе из груды мачете, словно они сильно отличались друг от друга — заточенные тяжеленные железяки, уже тронутые свежей ржавчиной и кое-где поеденные ядовитыми соками. — На одном сухпае далеко не утопаешь…