За перегородкой послышался шум, и вошел Фарадей, нагруженный электрическим и механическим оборудованием.
— Вот запасные генераторы и потенциометры, — сказал он, бросив взгляд на тележку. — Где батареи?
— Салли пошел за ними, — ответил Маршалл.
— Хорошо. Как только они у нас будут, мы сможем начать испытания, и…
В это мгновение послышался громкий треск. Его издавала лежавшая на краю пульта рация, которой снабдил их Гонсалес.
Рация снова затрещала.
— Алло? — послышался голос Экберг. — Алло?
Выскочив из студии, Маршалл схватил рацию и нажал кнопку передачи.
— Кари? Это Маршалл. Говорите.
— О господи, помогите мне! — Чувствовалось, что она на грани истерики. — Помогите, прошу вас! Эта тварь… она поймала Эмилио. Она схватила его, схватила, и…
— Кари, успокойтесь, — как можно более убедительно проговорил Маршалл. — Скажите мне, где вы находитесь?
В ответ раздались судорожные всхлипывания.
— Я… о господи… я в вестибюле. У… у поста охраны.
Маршалл снова нажал кнопку передачи. Логан и Фарадей вышли из студии и встали рядом с ним.
— Хорошо. У вас есть фонарь?
— Нет.
— Тогда спускайтесь по лестнице в офицерскую столовую. Быстро и как можно тише. Там найдете запасные фонари. И оружие тоже. Стрелять умеете?
— Нет.
— Ладно. Ступайте прямо туда. Когда доберетесь, снова свяжитесь со мной.
— Оно придет за мной, я знаю. Когда разделается с Эмилио. Оно придет за мной, и… и…
— Кари, я иду к вам. Только не теряйте голову. И не потеряйте рацию.
Снова послышался треск, и рация смолкла.
Маршалл повернулся к Фарадею.
— Найди Салли и помоги ему с батареями. Потом вытащите отсюда наше звуковое оружие, в коридоры уровня «Е». Если оно не сработает, северное крыло станет нашим убежищем и оплотом.
Фарадей кивнул и быстро вышел из помещения. Маршалл посмотрел на Логана.
— Помните ваши слова насчет живца? Похоже, им предстоит стать мне.
Не говоря больше ни слова, он сунул рацию в карман и побежал в сторону двери, ведущей в центральную секцию.
Кари Экберг, спотыкаясь, бежала по коридору уровня «С», сжимая в потной руке фонарь. У нее болели лодыжки, ободранные о выступы всяческих труб и ящиков, колени саднило, они кровоточили после падений на металлический пол. К счастью, свет и радио продолжали работать. Она снова попыталась отогнать прочь жуткие воспоминания о кричащем Конти и брызжущей во все стороны, словно вода из дождевальной установки, крови. Раз за разом она повторяла, словно мантру: «Не оглядывайся. Не оглядывайся».
Ей потребовалось пятнадцать минут, чтобы спуститься на два уровня ниже офицерской столовой — пятнадцать минут невыносимого ужаса. Она пробралась мимо прачечной, где под выцветшими плакатами, призывавшими соблюдать чистоту, стояли молчаливыми рядами древние стиральные и сушильные машины. За ней находилась портновская мастерская — небольшая комнатка, где едва помещались стол, швейная машина и манекен. Дальше коридор разветвлялся. Остановившись, она нащупала рацию. Руки у нее тряслись так сильно, что кнопку передачи удалось нажать лишь с третьей попытки.