— Это мать Ника Бьянко, — объяснил Конти.
Камера бесстрастно наблюдала, как женщину допрашивают и трясут за плечи. Улыбаясь странной кривой улыбкой, Уидмарк ухватился за ручки коляски и покатил ее из убогой квартиры на лестничную площадку.
— Смотрите, — сказал Конти. — Нетленное творение киноискусства.
Продолжая улыбаться, словно сама бледная смерть в черном костюме, Уидмарк поставил коляску над лестницей. Последовала короткая пауза.
Затем он резко толкнул коляску, и та вместе с сидевшей в ней женщиной, кувыркаясь, полетела вниз, навстречу гибели.
Конти остановил кадр, изображавший искаженное лицо Уидмарка.
— Телекомпания вызывает меня на связь через шесть часов. Я даю вам четыре, чтобы вы сделали свой выбор.
Маршалл молча встал.
— И помните, доктор Маршалл: в любом случае я резервирую для вас роль.
Еще недавно в офицерской столовой царили гомон и зубоскальство, более свойственные студенческому междусобойчику, чем чинной трапезе занятых делом людей. Но этим утром просторное помещение походило скорее на морг. Люди сидели по двое и по трое, вяло ковыряясь в тарелках с завтраком и почти не разговаривая. Все хмуро и недоверчиво поглядывали друг на друга, словно виновник пропажи кота был где-то рядом. Стоя в дверях, Маршалл подумал, что эти подозрения не лишены оснований — преступник сейчас и впрямь вполне мог находиться в столовой.
Взгляд его остановился на дальнем столе, где в одиночестве сидел, читая книгу, светловолосый худощавый человек с аккуратно подстриженной бородкой. Логан, профессор-историк.
Взяв себе ломоть пшеничного хлеба и чашку чая, Маршалл, сам не зная почему, сел напротив Логана.
— Доброе утро, — сказал он.
Логан отложил книгу — «Толкования» Вальтера Беньямина — и поднял взгляд.
— Это еще не очень-то ясно.
— Воистину так.
Маршалл сорвал обертку с коробочки и намазал мармелад на ломоть.
— Думаю, им куда хуже, чем нам, — заметил Логан, кивнув на соседний стол.
Там сидели двое операторов, Фортнем и Туссен, тупо гоняя по тарелкам кусочки омлета. Большую часть съемочной группы отправили обшаривать базу и ее окрестности в поисках пропавшего зверя.
— Верно. Во всяком случае, меня происшедшее не лишило работы. — Маршалл постарался придать голосу максимальную беззаботность. — А как с вами?
Логан помешал кофе.
— Меня это вообще не касается.
— Рад слышать. Вы ведь профессор, да? Средневековой истории?
Движение ложечки в чашке замедлилось.
— Да, верно.
— Весьма увлекательное занятие. Собственно, я в последнее время штудирую историю контрреформации.
Это было правдой лишь наполовину — Маршалл действительно читал на ночь книгу о контрреформации, но лишь в отчаянной надежде, что невероятно сухое изложение материала поможет ему заснуть.