Я фыркнула. Трудновато оказалось представить себе Верховного аль-нданна глупым мальчишкой.
— И если вы пройдете мимо друг друга в этой жизни, — докончила Сешма, — то и будете дураками оба.
— Замолчи ты уже, шурока несчастная, — не выдержала я. — Перестань трепаться!
Она пожала плечами:
— Как скажешь.
Юлеська опять смолчал. И мне очень не понравилось, как он молчал…
А ночью я снова увидела сон.
Бесконечные узкие коридоры, из которых не было выхода. Бесконечные лестницы, по которым можно было бродить бесконечно, и они не заканчивались. За нескочаемой вереницей окон стыла ночь, беззвездная, угрюмая. Враждебная.
— Ты что здесь делаешь?
Мужчина. Не старый, в смешном каком-то костюме. Чем-то на Верховного похож.
Очень похож. Взгляд, черты лица…
Вот только аура как у ребенка, не прошедшего Посвящение, — ровная, гладкая. Все три изначальные Силы переплелись в ней сложным узором. Не поймешь, чего больше — Тьмы, Света или Сумрака. Но он не враг мне, странный этот человек с лицом Верховного аль-нданна и детской аурой, лишенной магической Силы. Он мне не враг…
— Я заблудилась…
— Пойдем, — протягивает он мне руку. — Отведу тебя назад.
Я вложила пальцы в его ладонь. И мы пошли — коридорами, бесконечными лестницами, — пошли куда-то вверх и в сторону.
— Вот твоя комната, — сказал он. — Ступай.
Серая дверь неприятного вида. Но я верю своему неожиданному помощнику. Берусь за ручку, открываю. И вхожу в свою комнату.
Витражное окно, за ним — тусклое утро. Незаправленная постель. Хрустальный кувшин с водою…
И странное неприятное чувство — будто кружится голова и я падаю. Падаю, падаю и падаю, — бесконечно. В пропасть, которую не видно. Ни дна, ни стенок, ничего. Только бесконечное падение сквозь серое безвременье Междумирья.
Я вздрогнула и проснулась в своей постели. Сердце частило как сумасшедшее. Приснится же такое! Сон не спешил забываться, отдаваясь мурашками по всему телу. Стоило немалых усилий выгнать его из головы. Я долго умывалась холодной водой, отчего щеки пошли красными пятнами. Посмотрит кто, испугается.
Потом вышла в садик, проведать семена зеркальника. Я побоялась высаживать их прямо в грунт, принесла небольшую деревянную кадку. Если ударят морозы, можно на террасу занести, чтобы не перемерзло.
Сешма сразу сказала тогда, что затея дохлая. Не бывало еще такого, чтобы зеркальники в комнатных горшках росли. Это растение дикое, ему воля нужна. Но я все равно зарыла в мягкую почву тугие, блестящие семена. И поставила кадку в самом дальнем, самом глухом углу двора, постаравшись найти солнечное место. Вдруг хоть одно семечко прорастет? Не может быть, чтобы все они оказались пустыми!