— Где парень? Какой парень?
— Вон за тем столиком, под портретом Лорки. Я глянула.
Парень был незнаком мне и в то же время…
Знаком, будто родной.
Дежавю.
Я заставила себя улыбнуться и помахать парню рукой. Он покраснел и встал. И тут я поймала себя на мысли, что этот парень похож на шкаф.
Шкаф двинулся к нашему столику. Алексей слегка неприязненно поглядел на него.
— Это ваш знакомый, Вероника? — спросил он.
— Я еще не решила, — отмахнулась я.
— То есть как?
— Да вот так.
Шкаф подошел к столику. Я снизу вверх вопросительно поглядела на него.
— Здравствуй, Вероника, — сказал шкаф.
— Привет, — ответила я. — Вы кто?
— Ты меня не помнишь? — поразился шкаф.
— А должна?
— Мы же… Ты и я…
— Мне, вероятно, стоит уйти, — довольно громко сказал Алексей. — А то я, похоже, мешаю вам двоим.
— Нет, не мешаешь, — спокойно отмела я его попытку ретироваться, — Я совсем не знаю этого парня. Хотя он явно знает меня. Присядьте, сэр. Давайте закажем по безалкогольному коктейлю и разберемся, кто с кем знаком.
Шкаф сел. Во всей его позе читалось напряжение.
— Неужели ты меня действительно забыла? — с отчаянием в голосе спросил он.
— Сожалею, но это так. Возможно, нам стоит познакомиться снова?
— Меня зовут Санди. Как Санди Пруэля из гриновской "Золотой цепи".
— Я Алексей, — напряженно представился мой визави.
Джентльмены натянуто пожали друг другу руки. И тут Алексей сказал:
— Послушай, а ты не тот Санди, который написал "Время кораблей"?
— Тот.
— Слушай, это же здорово! Потрясающие стихи! Я когда прочел, все мечтал с тобой познакомиться! Очень рад, что мы вот так встретились.
— Да уж… А ты не тот Алексей… Иванов, кажется, который написал поэму "Рефрен"?
— Тот. А ты читал эту поэму?
— Конечно. И ужасно тебе завидовал. У тебя такая оркестровка ямбов, просто высший пилотаж!
— Ха-ха-ха! Вот уж довелось встретиться! Ну, будем знакомы!
Они чокнулись бокалами с безалкогольным коктейлем. Лица у обоих светились счастьем.
Пригубив коктейль, они начали горячо обсуждать творчество Сесара Вальехо, совершенно не обращая на меня внимания. Я почувствовала себя невидимкой.
— Я пойду попудрю носик, — сказала я, когда мне надоело слушать их горячечный спор.
Они рассеянно кивнули, и я вышла из-за столика.
…Когда я вернулась из дамской комнаты, новоиспеченные приятели продолжали что-то обсуждать и кого-то цитировать. Я поняла, что они вполне обойдутся и без меня.
Поэтому я с чистой совестью ретировалась в район моего дома.
И никто меня не провожал, что немного огорчало.