Я залез на дерево недалеко от побоища, наблюдая сверху. Наконец пал последний татарский воин. Закономерный исход для всех тех, кто с мечом к нам приходит… Наступила краткая пауза, затем неожиданно для меня ратники кинулись к обозу, прицениваясь к трофеям. Еще более меня удивило, когда, поснимав с татар оружие — все-таки железо — это деньги — и побросав на телеги, ратники погнали пленных вперед, даже не развязав их. Что-то здесь неладное. Трофеи — это понятно, что добыто мечом — твое. Но пленных всегда отпускали — свои же, русские. Очень интересно!
Вот и перекресток дорог. Налево — на Хлынов, вперед — к Волге и к Нижнему. Обоз и колонна повернули к Хлынову. Ах, вятские, решили отнять у татар награбленное — это ясно и не вызывало неприятия. Но пленные — почему не отпустили их? Неужто продать хотят? Тем же татарам или марийцам? Ни фига себе — поворот событий! Нет, ребята, не надо так шалить, чай — православные, под Богом ходите, милости у него в церкви просите — а сами?
И как теперь освободить невольников? Русских рубить? Невозможно! Увещевать их воеводу? Сильно сомневаюсь, что удастся. Напугать? Как и чем?
А вот как! Придумал! Ежели получится, конечно. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Я встал на колени, вознес ко Господу горячую молитву, прося только об одном
— помочь мне подняться в воздух, хотя бы ненадолго, на один раз. Я приводил доводы, что индийские йоги левитируют, а тут ситуация чрезвычайная и… Нет, видно, не слышит меня Господь, слишком мелок я для него, да и просьба моя уж очень необычная. Однако же, поднявшись с колен, почувствовал в теле необычайную легкость и, взмахнув руками, поднялся в воздух. Пока рано. Опустив руки, опустился на землю и побежал к деревне, что виднелась вдали. За околицей увидел пасущихся гусей. Вот что мне надо! Срубил саблей голову гусю и бросился бежать назад. Неудобно, конечно, сроду домашнюю птицу не крал, не Паниковский все же, но вот пришлось поступиться принципами. Забежав в лес, я отрубил у гуся крылья, а тушку выбросил на радость деревенским псам.
Нашел в лесу иву, сломал две веточки. Чем ива хороша — ветки гибкие. Подвязал ветки к гусиным крыльям, предварительно их расправив. Дело оставалось за малым. Скинув куртку, я прорезал ножом сзади дырки и привязал остатками веревки крылья к куртке. Подергал — держатся хорошо. Надел куртку и засмеялся. Крылья топорщились, и со стороны я, видимо, выглядел нелепо — в потрепанной одежде и с крыльями за спиной. Но выбора не было — как говорится, на безрыбье и рак рыба.