Я откланялся и вышел. Слуга подвел ко мне коня, сам вскочил на второго, и через десять минут я был дома.
— Любый, ты где был? — сонно проговорила Елена.
— Спи, все хорошо.
Я разделся и улегся рядом. Бог с ней, с казной стрелецкой. Сейчас глубокая ночь, завтра нужна свежая голова. Спать, спать.
Утром я сытно позавтракал, прикинул — что мне надеть, что взять с собой. Маскировочный костюм удобен в лесу, а в городе в нем только жителей пугать. Надо оставлять. Крепкие штаны, короткие сапожки, пару рубашек неярких расцветок. Оружие обычное — сабля, нож. Пожалуй, немного продуктов и деньги, что дал посадник.
Начать решил с Владимира — там стрельцов видели в последний раз. Вот балда, почему сразу не спросил — кто видел и когда это было? К посаднику снова не пойдешь — не мой уровень. Вот к кому — к дьяку, Елисею Бузе. По-моему — он в курсе, и человек порядочный. Стрелецкий полковник вспыльчив и, кажется, мне не верит, соглашается только под давлением посадника и сложившихся обстоятельств.
Оседлав коня, я отправился в крепость. Узнав, где служит дьяк, зашел в избу.
В большом зале сидели за столами писари и писали бумаги, скрипя перьями. В дальнем углу, за начальственным столом — большим, вдвое
больше, чем у рядовых писарей, — сидел Елисей. Увидев меня, он махнул рукой, подзывая. Повел за собой в небольшую комнату. — Здрав буди, Елисей!
— И тебе того же. Я уж думал, что ты в пути.
— Нет, не все выяснил. — Чем могу — помогу.
— Когда видели стрельцов с казной?
— Две седмицы тому.
— Кто?
— Не знаю, посадник не сказал.
— И на том спасибо.
— Удачи!
«Ладно, — думал я на обратном пути. — Не боги горшки обжигают, попробую. В конце концов, Господь дает каждому тяготу по силам его».
Я запряг лошадь, зашел в дом. Оделся подорожному, взял кошель, подвесил к поясу Елена сложила скромный узелок с едой. Лето — мяса не возьмешь, пропадет. Кусок свиного сала, вяленая рыба и каравай свежеиспеченного хлеба. Зачем таскать лишнюю тяжесть, если есть деньги?
Мы попрощались, и я выехал из города.
К отлучкам мужей в эти времена жены относились спокойно. Сидючи на одном месте, не всегда заработаешь. Купцы, коробейники, матросы, возничие, скоморохи, плотники и прочий трудовой люд в движении находились лето и зиму. В весеннюю и осеннюю распутицу сидели дома.
Отлучки были долгие — пока доберешься из глухого угла до Москвы или, скажем — Нижнего Новгорода, пока дела решишь, да обратно вернешься — верных три-четыре месяца пройдет.
И весточку не пошлешь — разве с попутной оказией.
Терпеливы были жены — жизнь была такая. Хуже, когда проходило и три месяца, и полгода, и год, а от мужа — ни весточки. То ли сгинул от ножа разбойничьего на лесной дороге, то ли утонул с корабликом в ненастье? Жена ли еще, или уже вдова? Где найти косточки сгинувшего? Жив ли?