— Вот бедняга! — Подавленное проклятие Хауэлла донеслось до Тендрейка. — Что за дьявольский позор!
— В этом конверте лежали три сотни долларов, — пожал плечами бесстрастно его собеседник. — Вероятно, больше, чем он когда-либо видел. Он загуляет на них, как всякий полукровка, и, проснувшись, станет думать, что прекрасно провёл время!
Усмешка Хауэлла была едкой.
— Триста долларов — за человечью руку и ногу? За спасение полутораста жизней белых людей? За то, что сиу и шайены лишились величайшей победы, о какой могли только мечтать?
— Я могу ещё кое>:что добавить к вашему «справедливому негодованию», — подбросил Тендрейк углей в жар его сарказма. — Двести долларов из этих денег — всего лишь зарплата, что ему причиталась за последнее время. Я сам выписывал документы. Правительственное постановление касалось только одной сотни.
В ответ Хауэлл резко вскинул правую руку к голове, салютуя отъезжавшему скауту.
— Ну а это к чему? — осведомился в раздражении Тендрейк.
— Это, — медленно промолвил его собеседников честь храбрейшего человека, какого я когда-либо видел, — белого, полубелого — всё равно.
Поуни Перес «въехал» в короткую историю форта Фарни в одиночестве. Точно так же он и выехал из неё. Его отбытие из форта Лоринг прошло столь же незамеченным, как и его появление. Даже погода, словно сговорившись создать видимость подобия, сгустила свинцово-серый фон снега, внезапно подкравшийся с гор Бигхорн, чтобы угрожающе скопиться позади флангов Ларами, быстро загасив яркое солнце плац-парада.
Капрал Сэм Бун подошёл к низкому крыльцу квартиры миссис Луры Коллинз, сутуля плечи на крепнущем ветру, постукивая каблуками, чтобы согреться.
— Прошу прощения, мэм. Я Сэм, э-э… то есть капрал Бун. Приятель Поуни, мэм. Он оставил мне этот конверт, чтоб вам передать.
— Пожалуйста, заходите, Сэм, — девушка взяла конверт, посторонилась, пропуская солдата. — Мистер Перес как будто скоро покидает форт?
— Он уже уехал, мэм.
— Ах, неужели? В такую бурю!
— Буря, да только не для него, мэм. Он ездил и в худшие. — Худощавый капрал глядел девушке прямо в глаза.
— Да, — зелёные глаза опустились. — Я знаю.
— Да уж верно, знаете, мэм.
— Я хотела повидать его. — Слова казались столь же мягкими, как и губы, произносившие их. — Он так внезапно покинул плац-парад. Я пыталась привлечь его внимание, но он не хотел смотреть на меня. Он не хотел смотреть ни на кого, Сэм. Что с ним случилось?
— Я не знаю, мэм. Эти полукровки очень странные.
— Вы говорите, что были его другом, Сэм. Неужели он вам ничего не сказал?
— Что ж, мэм, у него не было настоящих друзей, кроме этого другого скаута, м-ра Клэнтона, которого убил Неистовая Лошадь. А среди прочих, думаю, только я да Даффи — мы лучше всех его знали.