Более скромное место во дворе занимали обладатели роликовых коньков, по-своему не менее искусные, чем велосипедисты. То стремительное, то медленное и равномерное жужжание роликов неизменно носилось над двором, сдавленным с одной стороны фасадом школы, с другой — жилыми домами.
Издали вся эта шумная вереница походила на пеструю карусель. Порой жильцы возмущались шумом и жаловались и школу, но директор школы, энергичная женщина, долгие годы работавшая учителем, неизменно отвечала: «Двор для детей, двор для игры! Где им еще поиграть, если не здесь!» И сразу пресекала все жалобы и объяснения.
Сейчас Крум, как обычно, направился к школьному двору. Недалеко от большого моста, по которому тянулись бесконечные потоки автомобилей, троллейбусов и трамваев, Крум свернул влево, к крайней полоске шоссе. Он сделал предупредительный знак левой рукой, и водители дали им с Яни возможность спокойно проехать.
На мосту они слезли с велосипедов. Прошли сквозь густое скопление автомобилей и только на другом берегу реки снова сели на велосипеды. Невдалеке, по направлению к центру города, бросалось в глаза старое здание райсовета. Стены здания недавно покрасили в светло-желтый цвет, колонны и оконные карнизы — в коричневый, и на фоне унылых соседних зданий дом этот привлекал глаз. Только ли глаз? Или сердце тоже? «Главное, сердце», — частенько говорила бабушка Здравка.
«Но почему я точно в первый раз его вижу?» — подумалось Круму.
Здание было совсем недалеко от перекрестка и их пустыря, и Крум не раз слышал от бабушки о своем деде, печатнике с белыми усами и тонким благородным лицом, но никогда еще не переступал порога райсовета. В его сознании мемориальная мраморная доска на доме никогда не связывалась ни с ним самим, ни со Здравкой, ни даже с бабушкой. Крум знал, что память о деде — неделимая часть жизни их семьи, его самого. Не зря ведь его часто зовут внуком Крума Бочева, а Здравку — внучкой Крума Бочева. Ну и что из этого? Крума, признаться, это мало волновало.
До сегодняшнего дня, до этой минуты.
Но почему?
Может, и вправду увидел старый дом не глазами, а сердцем?
— Ты всегда смотришь на этот дом, когда мы проезжаем мимо, — сказал Яни, замедляя ход.
Может быть, друг почувствовал его волнение?
— Покрасили его, — пожал плечами Крум.
Значит, он всегда посматривал на здание райсовета. Конечно, в такие минуты в памяти сразу возникал дедушка. Крум отчетливо представлял, как дед выходит из здания, неспешно шагает домой, энергично, уверенно и в то же время плавно, — говорят, у Крума походка точно такая.