Так сказал Паскал и вместе со Здравкой вышел из класса. Учительница растерялась, а директор улыбнулась.
28
Здравка ушла в комнату.
— Ничего не говори бабушке, — велел Крум. — И я ничего не скажу, — пообещал он, хотя никто его об этом не просил. — Скоро приду.
Солнце приятно пригревало, по проспекту к горбатому мостику текла светлая разноцветная автомобильная река, пустырь понемногу оживал: малыши играли в шарики, появился Спас с футбольным мячом под мышкой. Андро сейчас, конечно, уже занялся своим тромбоном, Евлоги гоняет по магазинам. Дими придет на пустырь попозже, усталый, с покрасневшими от хлорки глазами… А где Иванчо?
Но кто это зовет Крума? Кажется, это голос Иванчо?
— Бочка! Бочка!
Крум и Спас одновременно повернулись к домику за дощатым забором. Там на балконе второго этажа стоял Иванчо и махал приятелям рукой. Рядом сох на веревке светло-синий костюм Иванчо.
— Нас зовет, — сказал Спас, и мальчики повернули к забору.
— Нужна ваша помощь! — приглушенно крикнул им Иванчо.
Они с недоумением смотрели на товарища.
— Помогите! — Иванчо с опаской огляделся по сторонам. — Меня заперли!
— Как это заперли? — удивился Спас.
— На ключ, — махнул рукой Иванчо. — За вчерашнее. Точнее, за костюм. И в назидание, как сказал отец.
— А у тебя нет ключа? — не переставал удивляться Спас.
— Отняли, — жалобно вздохнул Иванчо. — У меня копчик разболелся, и ключ отняли.
— Что общего между копчиком и ключом! — не унимался Спас.
Иванчо пожал плечами. До чего же Иванчо похож на больного, неуклюжего и наивного ребенка!
— А соску тебе не оставили? — рассердился Спас. — Дурья башка! Синяя лягушка! — Спас ударил по мячу изо всех сил — неотразимый правый угловой Спаса угодил прямо в забор.
— Осторожнее! — заревел сверху Иванчо.
— Надносник! Сопельник! — продолжал бить мячом в забор Спас. Доски трещали и угрожающе прогибались.
Всякое, конечно, бывало… Мальчикам частенько попадало от взрослых, случались и оплеухи, детство — долгая пора… Но запереть на ключ — это уж пахнет рабством, крепостничеством, чуть ли не фашизмом, как высказался Яни позднее.
Запертый на ключ Иванчо понимал: сидеть безвыходно в квартире в сто раз тяжелее, чем околачиваться около отца и слушать, как тот ворчит, пока в очередной раз латает эту злополучную изгородь. Сегодня Спас, кажется, решил ее доконать.
— Помогите! — жалобно крикнул Иванчо с балкона. — Спасите!
— Ну и отец у тебя, просто фашист! — возмутился Яни.
— Консерватор он, а вовсе не фашист, — защищал отца Иванчо.
— Это почти одно и то же.
— Погодите! — Крум жестом остановил приятелей. Неприятно, конечно, что товарищ сидит запертый дома. Какая, в конце концов, разница, кто его запер и за что? «Всякому времени свойственны свои воспитательные меры! — мелькнуло у него в голове. — Но держать под замком в наше время… Это уж чистый пережиток прошлого!» — У вас веревка есть? — тихо спросил Крум.