— Какая веревка? — вытаращил глаза Иванчо.
— Бельевая. Толстая. Крепкая.
— Есть, наверно, — уклончиво ответил Иванчо. Потом опомнился и радостно закричал: — Есть!
Пока Иванчо искал веревку, прибежал Паскал. Он был в своих новеньких коричневых ботинках на каучуке и поэтому беспрестанно подпрыгивал. В сторону играющих на пустыре ребятишек Паскал даже не взглянул.
— Полный порядок! Завтра на родительское собрание идет Чаво, а уж он… — Паскал ударил кулаком в воздух. — Держись, учителя!
Но сейчас было не до Паскала, все задрали головы кверху. Паскал, конечно, тоже.
— Вот и я! — Иванчо появился на балконе с мотком толстой веревки.
— Привязывай! — крикнул Крум.
— К чему? — спросил Иванчо.
— К своей шее, дуралей! — рассердился Спас.
— К балкону. Морским узлом! — вмешался Паскал, мгновенно сообразив, в чем дело. — Вот так!
Он развел руки в сторону, будто держал концы веревки, и неторопливо объяснял, наблюдая, успевает ли Иванчо повторить каждое его движение и привязать веревку к перилам балкона.
— Теперь затягивай, — закончил он.
Иванчо даже уперся ногой в перила, чтобы затянуть потуже.
— Спускайся! — крикнул Крум.
— Кто? Я?
Иванчо посмотрел вниз со второго этажа родного дома, словно никогда раньше этого не делал.
— Перебрось веревку с внешней стороны балкона и спускайся! — повторил Крум.
— Я? Да ты что, Бочка!
Спас протянул мяч Яни. Перепрыгнул через забор. Подбежал к веревке, ухватился и, повиснув, натянул ее.
— Теперь спускайся!
— Как?
Спас полез вверх, перехватывая веревку то правой, то левой рукой. Ноги болтались в воздухе, как маятник, и расстояние от земли все увеличивалось.
Наконец его голова уперлась в балкон. Дальше Спас не полез — соскочил на землю.
Иванчо свесился через перила, постоял, глядя на натянутую веревку, потом присел на корточки, ухватился рукой за перила, перекинул ноги, нащупал ими веревку и обмотал ее вокруг икры.
— Не затягивай! — предупредил Спас.
Побледнев, с лоснящимся от пота лицом, Иванчо отпустил руку и быстро ухватился за веревку. Потом вцепился другой рукой.
Ребята с замиранием сердца следили за ним.
— Ну, давай потихоньку, — подбадривал Крум.
Иванчо застонал, заохал. Попробовал слезать так же, как Спас, перехватывая веревку то правой, то левой рукой, но держаться только одной рукой, видно, боялся. Потом вдруг решил подтянуться и снова влезть на балкон, да не смог: слишком он был тяжеловат.
Поэтому, вцепившись в веревку обеими руками, Иванчо опять стал медленно съезжать вниз. Ноги его уперлись в голову Спаса — свободен, спасен! Мальчики готовы были взреветь от восторга, но тут Иванчо жалобно пискнул и рухнул на мостовую, прижав крепко сжатые ладони к груди и скорчившись от боли.